Мой небесный друг
Шрифт:
Который десять человек мог унести с собою,
Цуту вместе с рабом красть скот в дальних местах старался
В пяти десятков ли (3) от дома их порой, ночною.
Поэтому их в краже люди не подозревали,
Когда коров встречали, на себе их уносили,
А лошадей, ослов всех на верёвке уводили,
И в хижину их приводили и там убивали.
Потом сдирали кожу с них и туши расчленяли.
А мясо клали в чан, и в город утром уносили,
На рис меняли, или
В большую яму кости они шкуры все бросали.
И сами своим мясом каждый день вдоволь питались,
У Цуту в хижине различные орудья были
Для их охоты на зверей, каких они ловили,
Дела их десять с лишним лет почти что продолжались.
Всех, кто встречался на пути им, они убивали,
И шанцев на спасение те твари не имели,
Стрелой из лука поражали тех, что убегали,
И даже в глине ежей жалили, и после ели,
Так ежедневно к зверям их жестокость проявлялась.
Однажды заболел Мохэду и сразу скончался,
Цуту смотрел со страхом, тот от боли извивался,
Ничем не мог помочь, похоронить лишь оставалось.
Прошёл лишь месяц и вдруг с жизней сам Цуту расстался,
Но жившая старуха-няня хоронить не стала
Его, так как он не дышал, но ещё тёплым оставался,
Хотя она все вещи погребальные собрала.
Прошло какое-то там время, и Цуту проснулся,
И рассказал историю, что с ним во сне случилось:
Когда его сознанье в сон, глубокий, погрузилось,
В неведомом он мире неожиданно очнулся.
Как только он туда попал, его арестовали
И отвели во двор, где суд над всеми проводился,
Там посреди двора дворец, огромный находился,
Была палата там, а в ней шесть судей заседали.
Судья имел два зала, каждый, в том огромном зданье,
Суд Цуту в западном крыле был должен состояться,
Судьи там ещё не было, все ждали заседанье,
Со стражниками вместе он остался дожидаться.
Судья, пришедший, Чжан Ан, мужем тёти оказался,
Глава града Юньчжоу (4), два года назад почивший,
Увидев родственника Цуту, он вдруг испугался,
В большом волнении приблизился к нему, спросивши:
– «Но почему ты – в этом месте, и откуда взялся?
Когда был в мире том ещё, то много зла наделал,
Убил существ, живых, десяток тысяч и остался
Без наказанья, преступления творил там смело.
Теперь ты здесь! Как я могу тебя спасти? Несчастный!
Когда ты жил, не думая, и даже не молился,
Ведь в мире к самому ты тяжкому греху причастный,
О чём мечтал, когда в мире живых там находился»?!
Цуту Чжунжэнь, услышав это, очень испугался,
Стал дядю умолять, встав на колени, поклонился.
Судья ответил: «Подожди, раз я за дело взялся,
Придумаю что-либо, чтобы ты всем повинился.
Я обсужу вопрос с коллегами, имей терпенье».
И он к своим коллегам-судьям с речью обратился:
– «Племянник мой Цуту Чжунжэнь свершил ряд преступлений,
Что сделать для него, чтоб он в том мире повинился?
Срок жизни не истёк его ещё, но мы не можем
Его так просто отпустить в тот мир за преступленья,
Нас не поймут все потерпевшие, но мы поможем
Ему. Ведь так? Скажите, есть какие предложенья»?
Решив ему помочь, все судьи так ему сказал:
– «Таких дел не рассматривали мы на свете, белом,
Вот если б знатока закона мы бы отыскали,
То он сказал бы нам, как поступить нам с этим делом».
Взялись за поиски, законник там нашёлся вскоре,
Вошёл в зал человек, горбатый, в мантии лазурной,
Историю ему все рассказали в разговоре,
О нём и обо всей злодейской жизни его, бурной.
Сказал эксперт: «Есть только путь один, и есть решенье,
Но потерпевшие должны с решеньем согласиться,
Только когда они получать удовлетворенья,
От наказанья мог преступник бы освободиться.
Живые существа, что он убил, должны вернуться
В свою жизнь, во дворе этом суда вместе собраться,
Я думаю, что в нашем мире все они найдутся,
Нам только убедить их всего нужно постараться,
Мы скажем им, что Цуту – здесь, чтоб зла не делал больше,
Его нужно послать нам в мир живых для исправленья,
Чтоб он пожил своею жизнью там немного дольше,
Чтоб проповедовал всем людям о Будде ученье.
Ведь если человек, как он, в мире ещё родится,
То он себя вновь уничтожит, вред неся живому,
И цепь деяний злых с возмездием не прекратится,
Нельзя давать возможность проявлению, такому.
«Благодаря тогда его земному исправленью,
Деяньям благородным, что там могут проявиться,
Все можете вы в человеческом перерожденье,
Как не животные, как люди на земле родиться.
Тогда и люди убивать вас, как зверей не станут.
Так как природы, исконно-животной, так лишитесь,
На свет вы все в обличье, человеческом, родитесь,
И вами помыкать иль есть, убив вас, перестанут».
Животные услышат, что тела людей получат,
То будут счастливы, и с приглашеньем согласятся,
Но если будут не согласны, вспомнят, что он мучал,
Их убивая, то ему придётся тут остаться».
Цуту закован в цепи был и в комнате оставлен,