Мой Нежный Хищник
Шрифт:
— «Ух, ты — прямо как в «Игре престолов» — мечей бы только побольше и вылитый «железный трон»! Да уж, видно, предки барона были так себе — вояки… мало земель покорили.
Катя время от времени следила за развертыванием событий в ярком популярном сериале и теперь с нескрываемым восхищением глазела на то, как внезапно появившийся Веймар тяжело усаживается на это подобие «трона». Лицо барона было грозно, вокруг мгновенно установилась тишина.
— Ну, что тут еще у вас….
– прозвучал раздраженный голос Тирана.
— «Наш-то бедняжка, не выспался, шлялся где-то всю ночь, а теперь придется баиньки отложить, дела житейские, понимаешь, одолели. Без твоего господского слова они же и шагу сами ступить не могут… холопы!»
Вперед выступил высокий мощный дядька, лицо которого прикрывала почти до глаз черная густая щетина. Этот самый Кабан, как немедленно прозвала его Катя, остановился, не доходя пары шагов до подножия кресла — трона Веймара и уложил на мостовую перед бароном какой-то чуть шевелящийся сверток.
— Ребенка нашли в лошадиных яслях, кто его родители — неизвестно, никто не хочет его забирать, мы послали людей во все ближайшие селения, но там считают, что это отродье Скотного Двора принесет несчастье. Мы не хотели беспокоить вас такими мелочами, Господин, но никто из нас не желает решать судьбу этого гаденыша. Что велите с ним делать?
Барон только зубами скрипнул от злости. Из-за этой ерунды его отвлекли от заслуженного отдыха!
— Утопить, как паршивого котенка, если никакая женщина не сжалится и до вечера не возьмет к себе!
Люди в толпе ахнули, но в ответ барону не прозвучало ни слова, и сердобольной тетушки тоже что-то не было видно вблизи малыша. Катя гневно сжала кулачки и громко воскликнула:
— То есть как это утопить? Вы что такое говорите? Это же живой ребенок! Мне и котят-то жалко, а тут человек! И вовсе он не гаденыш, как у вас только язык повернулся!
Это уже было брошено в адрес Кабана, что теперь стоял удивленно, разглядывая Катарину из-под лохматых бровей. «Прямо питекантроп какой-то…»
— Ты сама-то кто будешь… что-то я не замечал тебя прежде?
Катя краем глаза увидела, как мужчина помоложе и «повыбритей» дернул соседа за полу длинной красной рубахи, что торчала из-под зашнурованной безрукавки. По небольшой толпе, что окружала кресло барона пробежал приглушенный шепот: «Сама… будущая хозяйка… Госпожа….»
Катя уже ничего не желала слушать, «да они что, совсем тут ополоумели, бросили маленькую лялечку на холодные камни, он, наверно мокренький уже!» Катю захлестнула волна жалости и девушка быстро подошла к свертку, что лежал посреди свободного «пятачка» внутри тесного людского круга.
Девушка без раздумий опустилась на колени и осторожно отогнула край серой мешковины с личика младенца, а потом, не сдержав нежности и умиления, воскликнула вслух:
— Господи, да какой же он хорошенький! И ведь даже не плачет! Папочка его точно был Храбрецом в сражениях, да, только вот сейчас смелости не хватает признать своего сына! А сын вырастет, возмужает, прославит свое имя многими подвигами… А отец его будет встречать одинокую старость в обнимку с кружкой пива, хотя мог бы гордиться своим «отродьем»!
Катя обвела глазами собравшихся, стараясь не останавливать взор на бароне, тот сидел как каменный истукан, даже бровью не двинул в ответ на ее гневную речь. Тогда Катя решилась на самые серьезные меры, откуда ей пришла в голову такая идея, она даже сама не знала. Просто порыв души…
Девушка сняла с шеи тоненькую цепочку с небольшим золотым кулончикам в виде иконки Божьей матери с маленьким Иисусом на руках. «Раз уж ты тоже родился в хлеву и лежал в яслях… может, и тебе уготована удивительная судьба… лишь бы только не закончилась крестом, хотя и крест — это, оказывается, не всегда конец… может, и твой папочка до тебя потом снизойдет…»
Кулончик этот Катюше подарили родители на двадцатилетие, но девушка не долго раздумывала, может, хоть этот скромный подарок поможет малютке. Едва сдерживая слезы, Катя взяла малыша на руки и ловко поднялась с колен. Пару мгновений в полной тишине она собиралась с духом, а потом как можно спокойней и значительнее произнесла:
— Ваш Господин вчера назвал меня своей невестой и я считаю, что мое слово здесь уже кое-что значит. Я уверенно заявляю, что этот ребенок — подарок Богов и послан в Ульфенхолл в знак Их особого ко всем нам расположения. Пусть мальчика так и назовут — Дар.
Катя не выдержала и поцеловала крохотный красный кулачок, что вдруг выскользнул из-под серой дерюги, словно в подтверждение ее слов. Малыш, и правда, был весь мокрый, но еще не успел замерзнуть. Однако уже явно выражал свое недовольство громких кряхтением, грозящим скоро перейти в плач.
— Я дарю мальчику этот маленький амулет с изображением счастливой Матери и Здорового малыша, а также вместе с этим кулоном еще и милость нашего Господина!
Тут Катя бросила выразительный взгляд в сторону Веймара и к ее великому облегчению, мужчина медленно кивнул головой в знак согласия.
— Ну… кто желает взять в свой дом Дар Богов и расположение Хозяина Ульфенхолл?
Катины глаза застилали слезы, но голос ее дрогнул только в конце речи. По толпе пробежался легкий шепоток, а потом вперед вышел тот самый Представительный, что вчера лично привез девушку во владения барона. Мужчина был белее снега, его губы дрожали:
— Мы с супругой уже не молоды, наш единственный сын погиб, защищая Короля во время восстания Гроз. Больше детей нам Боги не дали, хотя мы много лет просили об этом, так может теперь Они посылают знак свыше… Позвольте нам взять этого мальчика на воспитание, Госпожа!