Мой одесский язык
Шрифт:
То есть некий опыт, основы пропедевтики, наблюдения за человеческой природой, наверное, помогают. Ну, если хочется, чтоб из врачей получались хорошие писатели… Это же верхний срез, верхушка айсберга. Обывателю (в хорошем смысле слова обывателю, это слово не ругательное – это обыкновенный человек, такой, как я, как мой менеджер, издатель) – обывателю приятно, что человек ковырялся сначала скальпелем внутри, а теперь он ковыряется… нехорошее слово – «ковыряется». Копается, копошится, разыскивает, ищет…
Инна Кац: Изучает…
Татьяна Соломатина: Изучает, да. Изучает человеческие души. Не знаю, у меня нет такого убеждения: «Из врачей получаются хорошие писатели». Из врачей получаются врачи, иногда получаются
Инна Кац: Что заставило вас взяться за перо?
Татьяна Соломатина: Да ничего меня не заставило браться за перо. И никто. Я вообще не люблю, когда меня заставляют.
Инна Кац: Что вас подтолкнуло?
Татьяна Соломатина: Ничего не заставляло, не подталкивало, я всё делала по доброй воле, и всё получилось в результате естественного хода вещей. Событий. Нет таких ни моментов, ни факторов, ни подтолкновений, ни столкновений, ни пинаний… То есть никто насильно меня не заставлял. Просто всё получилось как получилось, и я этим очень довольна. Появилась возможность, и я ею воспользовалась. Вот все об этом спрашивают, как будто такое – раз! – утром проснулся, и ТЫ ПИСАТЕЛЬ. Нет же, конечно. Ты пишешь, пишешь, пишешь. На обоях, в тетрадях, дневниках. Куда-то посылаешь, что-то печатаешь. Когда ты работаешь врачом, пишешь в какой-нибудь глянец. Сначала просят что-то прокомментировать, так нравится комментарий, что главред просит тебя что-то написать. Сначала пишешь в один журнал, затем – сразу в несколько. И в женские, и в мужские, и в научно-популярные. А в одно прекрасное утро звонят из издательства и говорят, что вот, вы знаете, мы прочитали одну из ваших статей. Вы не хотели бы написать нам книгу? Какую-нибудь, какую вам угодно. А вы говорите, мол, вы знаете, у меня такая уже есть. Я её писала, писала… Вот как вы удачно позвонили (смеётся).
Правда, просто течение жизни. Естественное. Я не могу разделить свою жизнь дорогами – главной и второстепенной. Нет вех. Нет реперных точек. Плавно, хорошо – как плавать, как нырять, как парить. Никаких переломных моментов, всё целое. Просто повезло. Моя любима фраза – «просто повезло». Тем более она нравится людям. Так легче. Вот ей, ему, им – повезло. А нам – нет. Но все мы – хорошие и талантливые.
«Нет секрета успеха – есть успех» (Вы уже понимаете, что это подзаголовок?)
Инна Кац: Сейчас большой интерес к медицинской теме – в кино, в литературе… Чем вы это объясняете?
Татьяна Соломатина: Во-первых, я не вижу слишком большого интереса к этой теме, чтобы с чем-то связывать. Правда, не вижу. Сериал «Интерны» вы имеете в виду? Иван Охлобыстин сказал, что он потом помолится, отработает. «Доктор Хаус»? Разве это о медицине? Всё это, в лучшем случае, просто о людях в медицинском антураже…
Инна Кац: Значит, просто к антуражу интерес.
Татьяна Соломатина: Да нет. Снимите замечательный комедийный сериал где-то на консервном заводе, он тоже пойдёт. Просто никто не пробовал.
Кто-то первый схватился за человека в белом халате, все остальные пытаются повторить успех. А повторить – невозможно. Даже если ты его отпрепарируешь, гистологию сделаешь. В электронный микроскоп рассмотришь. Охлобыстин, при всём моём уважении к нему как писателю, сценаристу и человеку кино, так и не сделал второго «Доктора Хауса».
Тема медицины – это руководство по маточному кровотечению, а не сериал или сценарий, и не что-то ещё в интерьере. Я всё время говорю, что повесть Грековой «Кафедра» никто не называл книгой о математике, руководством по матанализу, хотя там действие происходит на профильной кафедре. Это книга о людях, об отношениях между людьми, о старости, о молодости, об удаче, неудаче.
Я не знаю, как сейчас в Украине, но в России тема врачей на волне, причём очередной виток темы: «врачи-убийцы-негодяи-сволочи-глупцы». То им приписывают синдром богов, то им вменяют негодяйство страшное и чёрное… А всё, как обычно, вызвано очередными геополитическими процессами. Больше «политическими», чем «гео». Все переведётся, скорее всего, на окончательно и бесповоротно платные рельсы, поэтому для начала нужно создать образ врага. Образ врага очень приятен для обывателя, потому что, если есть враг, значит, ты ни в чём не виноват. Всё сделал кто-то. «Это всё придумал Черчилль в восемнадцатом году…» А когда оставшихся вменяемых врачей съедят (враги же!), тут обывателям и скажут: «Всё! Зло побеждено с вашей помощью! Остались лучшие из лучших! Но к ним – только за деньги, простите, ребята, мы тут на борьбу слишком потратились, так что теперь всё класс, но с некоторыми оговорками. Какими? Да такими, как в Китае. Помираете, бабушка? Ой, а некому. А кому есть – к тому без денег никак!» Как-то так. Я писатель, а не чиновник от здравоохранения. Знаю только, что будет больно.
СМИ инициируют и поддерживают истерику, тема на волне – возвращаемся к пресловутому успеху, – телевидение развлекает, каждый делает свою работу. Очень пошло, очень приземлённо: некие аналитики – возможно, это такая гипотетическая ситуация, художественная, – некие аналитики канала ТНТ или какого-то другого канала, или продюсеры сериала сели и подумали: если «Доктор Хаус» или «Клиника» имели успех, то давайте снимем и у нас фильм. Что же касается литературы, то все пытаются понять: в чём секрет успеха? Ну вот в чём секрет успеха конкретной Татьяны Соломатиной? Нет никакого секрета успеха – есть успех. Думают: если она написала на медицинскую тему и это покупают – значит, в этом и есть секрет. Но никому не приходит в голову – может, книги неплохие? (Смеётся.)
Не знаю, что вам ответить. Не задумывалась. И не буду.
Инна Кац: Вы как-то писали, что в таких сериалах в медицинском антураже всё неправильно, что нужно брать грамотных консультантов…
Татьяна Соломатина: Нет, я этого не писала. Была такая забавная история, да. Меня попросили в PR-отделе родимого издательства «Эксмо» высказаться о сериале «Интерны». Я ещё не знала и не подозревала, чем это закончится. При том, что я очень уважаю Ивана Охлобыстина, я люблю его как человека пишущего, как человека талантливого, яркого, неоднозначного. Такого, в хорошем смысле слова, скомороха. Я спросила: «Для чего?» Ответили: «Нам просто интересно». Ну, я, наивная чукотская девушка, привыкшая верить людям на слово – во всяком случае тем, с которыми работаю, – скачала из Интернета одну из серий и написала некое мнение. То есть мне не заказывали ни колонку, ни эссе, ни интервью – ничего. И вдруг я вижу, что в «Комсомольской правде» мои слова – мне не заказанные и не оплаченные, в конце концов – только с обрезанной головой и ногами. То есть, понимаете, ни головы у текста нет, ни ног. Соломатина написала, что Охлобыстин написал «фигню», снял «фигню», да всё не так, да всё не эдак. Некорректная ситуация. Я сначала очень переживала, а чем дальше и больше – поняла, что не способна этими ситуациями управлять. Что всё, что бы я ни сказала впредь, если популярность моя будет расти, будет превратно истолковано определённой категорией людей. И как бы я ни следила за словами, всегда есть что вырезать из контекста, вырвать фразу, извратить смысл, – и как-то расслабилась и поняла, что ну и хорошо. Не то у него украли, не то он украл… Интерес вызывает – и ладно. Мне приятно. Кто-то пойдёт и купит книгу, посмотрит, почитает и скажет: «Не такая уж она и сука, эта Соломатина, как показалось из жёлтой газеты «Комсомольская правда».
Я не говорила, что в «Интернах» антураж не тот. Я, одну конкретную серию увидев, сказала, что «как-то это странно, так не бывает». Ну, Соломатина сказала, и дальше понеслось. Обижаться в тряпочку тоже ведь не выход. Я почти верю в то, что в «Комсомольской правде», возможно, работают профессионалы, просто они убили мой текст, лишив его души. Ну, бывает. Отряхиваемся и идём дальше.
Недавно вот в одной московской газете написали, что я за последний год поправилась на двадцать килограммов, в Москве живу уже 30 лет, окончила Одесский медин. Очевидно, в девять лет я его окончила. Всё нормально, процесс идёт.