Мой панк-рок
Шрифт:
Отношения с одноклассниками по-прежнему не ладились: между нами была огромная интеллектуальная и ментальная пропасть. Однако в определённый момент меня посадили за одну парту с самым отбитым парнем в классе и у нас внезапно началась какая-то болезненная, патологическая дружба. Чувака все побаивались, поэтому и меня никто не смел больше как-либо задеть. Все шутки и издевательства сошли на нет. Начинался очередной учебный год, 9ый класс и сердце моё замирало от того, что уже через год я уеду из этой дыры.
Отношения с музыкой в это время вышли в другой формат. В наследство от сестры мне досталась куча видеокассет с коммерческим Хаусом, ну с тем самым кислотным, с поющими дядьками и тетками. Эта музыка мне не нравилась, но я пересматривал клипы раз за разом периодически находя что-то интересное. Клип One Love the Prodigy, например. И вдруг на одной из кассет я нашёл просто сокровище – все что я видел в Fuzz и других музыкальных журналах и все что я мечтал послушать: Placebo, Manic Street Preachers, Oasis, the Smashing Pumpkins и многое другое.
Пришёл тот момент, когда я начал уделять внимание своей внешности. Сейчас я понимаю, что выглядел я как Вилли Вонка из Чарли и шоколадная Фабрика: как человек, который давным-давно не видел реальных людей и сам себе придумывал образцы и эталоны красоты. Хотя в моем случае это не совсем так. Я хотел выглядеть как Брайан Молко и братья Гэллахеры, хотел выглядеть странно и круто, как все мои кумиры. С первым пунктом я справился, со вторым нет.
Первым делом я отрастил волосы по плечи и какой-то странной жидкостью покрасил пряди. Часть волос отвалилась, те что остались были дикого рыжего цвета. Кажется, я хотел быть похож на Джеймса Иха из the Smashing Pumpkins в клипе Zero, ну или просто хотел выглядеть странно. Во время очередной поездки в районный центр я купил себе странных вещей, максимально странных вещей, например, кислотно-красную футболку, футболку с жирной крысой говорящей непристойности, кроссовки на платформе, стремный кулон в палатке металлистов и прочий странный стафф.
Начались времена моего противопоставления себя обществу.
Три аудиокассеты я в тот промежуток времени замылил до дыр – третий альбом Him, первый альбом Gorillaz и Mutter Раммштайна. Наверное, для моих продвинутых сверстников это было жуткой попсой, но я на тот момент располагал о всех трёх музыкантах лишь поверхностными познаниями, поэтому мне казалось все это жутко прогрессивным и жутко психоделичным.
В журнале Fuzz я как-то раз увидел объявление от какого-то чукчи с севера – он предлагал записать на аудиокассеты музыку. Я написал письмо, и он прислал мне каталог полный сокровищ: там было все, о чем я читал, чем восхищался, но даже и не помышлял где-то достать. Я написал огромный список – Coil, Psychic Tv, Einsturzende Neubauten, Bjork ещё что-то и перевёл деньги. Дальше была тишина в течении нескольких месяцев, и я был уверен, что меня кинули. А потом все пришло. Оказалось, что я перевёл слишком много денег и добрый чукча записал мне вдвое больше музыки, чем я просил, ориентируясь на свой вкус, наверное: Hasil Adkins, Hybryds… Мне было 15 лет и все это свернуло мою голову. Ночами я сидел у окна, и чтобы никого не разбудить слушал на минимальной громкости Coil. В музыку вплетался шелест листьев, редкий ночной дождь и движение ветра за окном. Разве я имел шансы вырасти нормальным?
Учебный год закончился, одноклассники собрались в Костыльке – местном лесу, чтобы отметить выпускной. Появилась бутылка самогона – первое психотропное вещество в моей жизни. Не помню точно, как я его пил, но хорошо помню свои ощущения – все вокруг стало удивительным. Я и в последствии став взрослым выпивал только с той целью, чтобы изменить реальность вокруг себя и сделать мир удивительным. Это всегда работало и всегда получалось.
В тот раз я смотрел на лес, вечернее небо и все было чудесным. С удивлением я наблюдал, как матёрые одноклассники валятся под деревья, как опавшие листья. Это было странно.
Домой я шёл в темноте и пошатываясь, одними губами проговаривал текст Дельфинов группы Мумий Тролль.
Тем летом я жил в предвкушении – скоро начиналась жизнь полная свободы и чудес: я уезжал жить и учиться в районный центр. В моей глухой деревне было только 9 классов. Наверное, потому что большинству выпускников больше было и не нужно. Желающие продолжать образование могли ехать в такую же глухую, но чуть более продвинутую деревню либо в районный центр. Мне повезло больше, чем старшей сестре, я уезжал в город Мантурово. Все лето я собирал крыжовник, встречал корову из поля, слушал Deftones и ждал письма от подруг по переписке. Через Fuzz я познакомился с разной степени адекватности сверстниками, которые заменили мне реальных друзей. Мы переписывались и это было очень интересно. С одной девушкой мы поддерживаем тёплые, дружеские отношения и сейчас, спустя годы.
Вечерами я выходил на улицу и долго смотрел на горизонт сидя на лавочке. Время тогда вообще было тягучим, бесконечно долгим. Кажется, один день был длинной в неделю, а была ещё и ночь. Как только я выходил на улицу ко мне подходила собака Зина и со всех ног бежал её сын Буля. Я любил их.
Куда потом пропал Буля я не знаю, а старую Зину по слухам застрелил сосед по просьбе моей матери. Эта мысль вонзается ножом в мою голову, и я не хочу в это верить. Надеюсь в собачьем раю эти двое скачут по облакам и ждут, когда мы снова встретимся.
Будучи маленьким мальчиком, я страдал от приступов лунатизма. Среди ночи я просыпался и в полном сознании, но с парализованными причинно-следственными связями шёл изводить родственников. Например, будил сестру и спрашивал где у нас колбаса. Или пытался открыть дверь, чтобы выйти на улицу. Никогда не справлялся с дверным крючком и уходил обратно спать. С утра было страшно. Ближе к 15 годам лунатизм ушёл, но пришло ОКР. Три раза хлопнуть дверью, пересчитать цветы на подоконнике перед сном… Все эти ритуалы могли занимать несколько часов. В какой-то момент я начал понимать, что схожу с ума и просто перестал это делать. Спустя годы ОКР проявляет себя, но очень слабо. Например, будь моя воля я бы до бесконечности проверял закрыта ли входная дверь. Но жизнь это теперь не омрачает. Этим летом я работал у отца в лесничестве – вечерами разматывая огромный шланг нужно было поливать саженцы хвойных деревьев и периодически пропалывать их от сорняков. Относился я к этой работе максимально халатно, хоть и получал от неё какие-то смешные деньги. Все мои одноклассники ходили в местный клуб – девчонки, чтобы танцевать под Руки вверх!, парни – чтобы напиваться и потом гонять на мотоциклах, разрезая ночную тишь ревом глушителей. Я в клуб не ходил: это одновременно огорчало меня и одновременно приподнимало над всеми ними. Иногда я стоял и смотрел как мимо моего дома стекаются толпы молодежи к этой точке икс. Я стоял и смотрел, порывы ветра периодически приносили звуки какой-то блевотворной музыки и пьяные голоса. Я разворачивался и шёл перечитывать статьи в Fuzz и слушать любимую странную музыку. Это лето пронеслось как комета и закончилось навсегда. Пришла пора уезжать.
глава 2.
Бегом!!!
У меня заканчивается дыхание и силы, но я бегу. Вокруг ночь, я в военной форме и берцах. в моей руке кольцо от огромного ящика с дровами, у моего напарника в руке такое же кольцо и мы бежим с этим ящиком. Цель – пробежать примерно 500 метров от грибка до грибка. Добегая мы передаём ящик другой паре парней, которые убегают в темноту и тяжело дышим.
Это эстафета, её придумал прапорщик, спаливший, что мы разговариваем после отбоя.
Снова наша очередь бежать. Я перевожу дух, силы закончились, но я бегу.
Наступило 1ое сентября, я вышел из машины отца и пошёл искать свой класс. Разочарование нашло меня быстрее. Глядя на толпы бритых парней, я понял, что школа в рай.центре ничем не лучше моей старой и учиться мне предстоит посреди такого же не обременённого интеллектом сброда.
Конец ознакомительного фрагмента.