Мой папа рок-звезда
Шрифт:
Я не знаю, чего хочу больше. Немедленно рвануть в деревню, рассказать в подробностях все, что узнал от матери, или все же нажраться до поросячьего визга, а утром еще раз обо всем хорошо подумать, дважды переварить полученную информацию, взвесить все за и против и только после отправиться в деревню с докладом.
Я боюсь, что правда ее уничтожит.
Ранит хрупкое сердце, разрушит надежду на то, что люди способны меняться и становиться лучше. Пятнадцать лет назад я убеждал в этом себя и пытался убедить Алю. Она не верила, что люди способны на такой щедрый поступок, как измениться. И правильно делала. В нашем окружении
Я боюсь, что, узнав правду про мою мать, Аля просто сломается. Опустит руки и скажет: «Я же тебе говорила». А она ведь говорила. Много раз говорила, просто я не хотел слышать, не мог поверить, что моя мать на такое способна.
— Я просто ничего ей не скажу, пока время не придет.
21. Алевтина
Лето.
Яркая, разноцветная пора.
Я люблю это теплое время года, оно редко позволяет думать о прошлом. В голове не хватает места для мыслей, все они заняты теплой солнечной погодой, которая так и норовит согреть не только тело, но и душу. И, несомненно, голова занята огородом.
Временно власть надо мной берет жаркая пора, я погружаюсь в «растительный мир» и стараюсь не думать о том, что способно повлиять на мое настроение. Лето становится моим спасением, пусть и временным… пусть не всегда.
Солнечные дни сменяют короткие теплые ночи, мои любимые. Летними вечерами я люблю сидеть на крыльце, предварительно по макушку закутавшись в теплый плед, смотреть на темное небо, усыпанное миллиардами звезд, и думать… о том, что было бы с нами, будь все по-другому.
Каюсь. Даже летом я нахожу минутку, чтобы подумать о нем.
Безвозмездно дарю ему драгоценные ночи. Он задолжал их тысячи, как будет расплачиваться за мою доброту, ума не приложу.
Летом часто стоит ясная погода, и бескрайнее синее небо простирается над головой. Иногда я устремляю взгляд наверх и ищу фигурки животных. Радуюсь, словно ребенок. Только счастье длится до тех пор, пока в памяти не всплывают картинки из прошлого.
С Антоном мы тоже искали животных…
— Ну вот, снова я о нем? Это когда-нибудь закончится? — обращаюсь к себе и выпиваю стакан холодной воды с лимоном. В доме стало слишком жарко. — Интересно, что они там делают?
Подхожу к окну, аккуратно отодвигаю в сторону тюль, открывая вид в несколько сантиметров на прекрасный летний сад. Бабушка любила свой сад, гордилась деревьями в пышных зеленных одеяниях, сочной вишней и грушей. Любила большие ягоды клубники, что клонятся низко к земле, и восхищалась малиновым урожаем. Вот чего чего, а малины у нас всегда была в избытке.
Среди всей этой красоты порхают бабочки и жужжат мошки. И совсем не далеко располагается огород. Даже из дома, с расстояния в несколько десятков метров, я вижу поспевшие помидоры, завязанные на арках. А рядом своих мужчин.
Как бы странно это ни звучало, но они прекрасно вписываются в картину под душещемящим названием «Уютно дома». По телу прокатывается волна тепла, улыбка расползается на лице. Моргаю и чувствую, как по щеке скатывает слеза удовлетворения. Я так давно мечтала, чтобы все было так, как сейчас. Мечтала так сильно, что сейчас мне сложно поверить, что все это происходит наяву.
Сжимаю
С самого утра мои мужчины трудятся над теплицей, которую я планировала приобрести еще в прошлом году, но из-за шаткого положения в финансах это не вышло. Покупку мечты решила отложить до следующего года, аргументируя тем, что нам с Антоном хватит и нашей старенькой. Только вот у сына оказались совсем другие планы на этот счет. Он решил по-своему и то ли специально, то ли случайно сболтнул отцу о моем желании. И надо же как вовремя вспомнил, ух. Сегодня утром теплица оказалась во дворе, а вместе с ней и Антон, который почти поселился у нас.
Пока сын трудится над оцинкованными грядками, занимается их сборкой, Антон распаковывает вторую упаковку с дугообразными дугами для каркаса. Замерев, он поднимает задумчивый взгляд на сына, прикусывает уголок губ и ухмыляется. Чувствую, что он что-то задумал и чуть ли полностью не высовываюсь в окно, чтобы увидеть всю картину происходящего. Подойдя к старой табуретке, Антон берет ярко-красную бандану и направляется к сыну. Треплет того за хвост и, сказав что-то забавное, отчего сын заливается звонким смехом, сует в руки бандану. Сын поднимается, выпрямляется во весь рост, завязывает на голове бандану, все это время не переставая смеяться и разговорить с отцом. Смотря на них, таких счастливых, я начинаю жалеть, что люди не способны слышать на таком расстоянии разговоры. Ужасно любопытно узнать, над чем они так громко смеются. Все, что я понимаю, так это то, что у лета есть звонкий голос.
Голос моего лета — это они. Их смех и эмоции, которые проникают глубоко в душу.
Прикусив нижнюю губу, я продолжаю смотреть семейную драму. Я не знаю, чем все это закончится в ближайшем будущем, но уверена, что впереди нас ждет боль. Кого из нас она коснется в первую очередь — не могу сказать.
Взгляд цепляется за крепкую мужскую фигуру. Антон одет по-простому, по-домашнему, что ли. Спортивные шорты и майка-алкоголичка, ни капельки не скрывающая тренированное тело мужчины, на голове черная бандана, на лице борода сантиметра два в длину. За столько лет он не изменил своему стилю, по-прежнему притягивает женский взгляд. Он словно магнит. От него сложно оторваться, невозможно отвлечься. Самое страшное, что он прекрасно это знает и без зазрения совести пользуется этим.
Я настолько погружаюсь в свои мысли, теряюсь в наших с ним совместных воспоминаниях, наполненных счастьем, что не сразу замечаю, когда Антон прекращает работу и устремляет на меня свои небесно-синие глаза. Дергаюсь, целиком и полностью понимая, что только что меня спалили за подсматриваем. И ведь не поспоришь. Все это время я действительно подсматривала за ними.
За ним.
Дергаю руку, опускаю тюль и отскакиваю назад. Лицо начинает пылать, словно напротив костер разожгли. Обхватываю щеки руками и потерянным взглядом скольжу по кухне. Я настолько растерялась, что не нашла ничего лучше, чем просто сбежать и выставить себя на посмешище. Уверена, он стоит и улыбается. Мне бы взглянуть на него, убедиться в своей правоте, да только ноги отказываются слушаться хозяйку.