Мой парень - порноактёр
Шрифт:
Он закатил глаза.
— Ты уже подарила мне больше, чем я того заслуживаю, Бет. Если бы не ты, я бы так и жил в своем мрачном мирке, ненавидел всех вокруг и упивался собственной жалостью к себе. Я всегда был амбициозен, Бет. Считал, что могу сделать больше, прыгнуть выше. Но когда реальность подрезала мне крылья, я перестал бороться. Я плыл по течению, нашел самый простой выход: съемки в кино для взрослых. Знаешь, я даже не захотел что-то менять, просто ждал окончания универа. Но теперь, когда ты рядом, я верю, что смогу. Найду другую
— Ты уже лучший, Эд. Я восхищаюсь тобой, всегда восхищалась, — прижимала к груди коробочку, и что бы там ни лежало, что бы он сейчас ни говорил, это не имело значения, я любила его таким. И подарок уже люблю заочно даже открывать не нужно.
— Погоди. Дай сказать, Бет. Мне важно, чтобы ты понимала, я сейчас серьезен с тобой. Я… так теперь открой коробку, моя следующая реплика идет в комплекте с подарком, я долго готовился.
Он нервничал. Я нервничала, когда рвала оберточную бумагу. Что-то тяжелое, холодное, приятно перекатывающееся лежало внутри. Вытащила на свет стеклянный снежный шар и затаила дыхание, глядя на белые кружащиеся снежинки. Когда они улеглись, то внутри проступил мерцающий силуэт единорога.
— Как?! Откуда ты узнал?
— Так вот. Я не единорог, я реальный, твой неидеальный парень, который сделает все, чтобы быть с тобой.
Плакала. Размазывала по щекам слезы, чувствовала, как опухает нос. Боже. Нельзя быть таким, Эд! Нельзя…
— Ты погоди реветь, это еще не все, — он подмигнул мне, а затем вытянул руку и эффектно разжал пальцы, с которых вниз скользнуло что-то блестящее и повисло на натянувшейся цепочке. Протерла глаза и разглядела крохотный кулон в виде серебряной ложечки.
Пока сидела, завороженная всем, что придумала для меня Эд, он осторожно защелкнул застежку на моей шее, взвесил на ладони подарок и заглянул в глаза.
— Нравится?
— О-очень. Только это тебе серебряная ложка нужнее.
У меня опять защипало веки, а Эд бесшумно рассмеялся и уткнул меня мокрым носом в свое плечо.
— Мне уже попалась одна Ложечка, правда, не серебряная, а золотая, сидит ревет. Эй, ты чего там?
— Мне очень хорошо. Так хорошо не бывает. Я же не помру от счастья?
— Не помрешь. Я сам не верил, что такое бывает. А оно случилось, прямо сейчас, Бет. Каждый день происходит, если ты рядом, даже когда ты остаешься в Пало-Альто, я живу тобой.
В груди едва оставалось место для дыхания, меня всю до краев заполнило чувство к Эдварду. Оно прорывалось слезами, от него чесались лопатки, из которых упрямо росли огромные крылья.
— Ну-ну, — он нежно похлопал меня по спине. — Пойдем, убьемся на склоне, пока я тут с тобой на пару не раскис и тоже не начал реветь. Такая ты у меня все-таки Ложечка.
Снова скорость, ощущение полета и скольжения. Мы парили над снегом, обгоняя друг друга, валялись рядом с трассой, глядя в небо, обрамленное пиками гор. Нашу безмятежность нарушал лишь отдаленный стрекот патрулирующих склоны вертолетов и шелест проезжающих мимо лыжников и бордеров.
Очень скоро мы вернемся к прежней жизни, наши руки расцепятся, и мы перестанем ждать выходные. Обратный отсчет неумолимо приближал этот миг.
В аэропорту меня встречал отец. Он предупредил об этом заранее, и Эд с тоской распрощался со мной у стойки багаж и побрел к парковке, закинув на плечо чехол с бордом. Он помахал мне на прощание и слился с толпой.
Глава 43 Марни и я
Бет
Лениво отвечала на вопросы папы о погоде в Червинии и каникулах в целом, а сама наглаживала ложечку у себя на груди. Это не могло укрыться от него.
— Что там?
— А? — быстро отдернула руку и напустила на себя безразличный вид.
— Не покажешь?
А почему нет? Почему я должна стесняться своих чувств? В конце концов, не я затеяла весь этот дешевый спектакль с Норисом.
Вытащила из-за воротника подвеску и ждала новых вопросов.
— Это ведь не Курт подарил?
— Нет, — быстро спрятала свою Ложечку обратно и прижала ладонью.
— Хочешь рассказать? — мягко требовал отец.
— Эдвард подарил.
— Ты его позвала в горы?
— Ты обещал не спрашивать.
— Я хочу понять, Бет.
— Думаю, ты уже все понимаешь, папа. Он не богат, без звонкой фамилии, он не вписывается в наш мир, ты никогда не одобришь наших отношений.
— Значит, отношения у вас все-таки есть. И насколько все серьезно?
— Достаточно, чтобы отменить всю эту чушь с Норисами.
— Дело не только в деньгах и фамилии Эда. Бет, мы не простая семья, и я пытаюсь думать о Хэндерсонах тоже. Ты видела, какой ажиотаж вызывают новости о нас в сети. Готов ли Эд к такой жизни, готовы ли его родные к тому, что в их грязном белье начнут копаться? Ты должна быть взрослой, милая.
— Я не хочу взрослой! Я хочу быть…
Ложечкой. Просто его Ложечкой!
— Отпусти этого парня. Я дам денег для его сестры. Я знаю, что ты оплатила для нее палату в больнице. Я очень рад, что ты растешь чутким человеком, и если эта девочка настолько важна для тебя, я помогу ей. Спишем все на представительские расходы. Мы все равно участвуем в благотворительности.
Я опешила. Мало того, что отец знал об всем, теперь он шантажировал меня лечением Руби.
— В каком смысле отпустить? Что ты такое говоришь?
— Милая, ты доломаешь ему и без того невеселую жизнь. Я не уверен, что ты захочешь такого парня для постоянных отношений.
— Какого такого?
Жар и злость захлестывали меня до краев. Мой родной отец считает меня пустышкой, которая не в состоянии принять любимого человека со всеми его скелетами в шкафу.
— Давай не будем притворяться. Я устал, Бет. Я не имею ничего против Хэндерсона, даже уважаю его, и именно поэтому говорю с тобой сейчас. Отпусти его. Не усложняй ему жизнь.