Мой плохой мальчик
Шрифт:
Спустя два дня врачи разрешают ему вставать, ходить по палате. Тогда-то мы и возвращаемся домой.
И я провожу возле мужа еще десять дней. Ухаживаю, помогаю. Мне кажется, что это случилось с Юрой из-за меня.
Из-за моей измены и отсутствия внимания.
Как рассказал мне врач, ввиду плохой наследственности его сердце испортилось довольно быстро. Из-за частого бесконтрольного употребления алкоголя в мышце накопилось большое количество жира, более того, орган потерял прежний вид и стал дряблым. Это препятствовало
Юра пока на больничном. Сейчас он в завязке. Как долго продержится, не знаю. После полного отказа от алкоголя и проведения лечения сердце может заработать нормально, ибо пока что изменения в его сердечно-сосудистой системе не стали необратимыми. Но даже самая эффективная современная медицина окажется бессильна, если Юра продолжит употреблять спиртные напитки.
Я надеюсь, что он остановится.
По возвращении домой мне досталось от его матери. Она, как обычно, во всем обвинила меня. Как я могла допустить, что Юра так сильно набрался на таком важном мероприятии? Куда я смотрела? Орала на меня из-за его работы. Я впервые, не попрощавшись, бросила трубку.
Конечно же, информация дошла до его начальства. И сейчас рассматривается вопрос о снятии моего мужа с должности.
За все то время, что я дома, Волков ни разу не объявился. Он не пишет и не звонит. Только иногда мой мобильный терзают звонки с незнакомых номеров. Соединение проходит, я несколько раз говорю «алло», а на том конце молчат.
Иногда я схожу с ума, мечтая ему позвонить, но потом вдруг понимаю, что сказать мне Андрею нечего. Как я могу объявить мужу о том, что влюбилась, если он только что пережил инфаркт и уже побывал одной ногой в могиле?
Время вынужденного отпуска тянется бесконечно долго, но в конце концов я возвращаюсь на работу. Сижу в своем кабинете и слушаю радио. Теперь я завариваю растворимый кофе и нарочно почти не передвигаюсь по университету.
В эфире классическая музыка, она настолько мрачно звучит, что кажется, будто я сейчас трагически умру прямо за преподавательским столом. В этом есть часть правды, ибо сегодня, впервые после долгого перерыва, я увижу Волкова. У меня пара в его группе.
Аудитория медленно заполняется учениками. Я не могу скрыть нервозность. Истерично стучу шариковой ручкой по столу. В класс заходят все, кроме Волкова.
Может, у него вирус? Он же целовался со мной тогда. Заболел? Слег? Хотя столько времени прошло. Вряд ли, он успел бы выздороветь.
Первая мысль — позвонить ему. Набрать номер и узнать, что с ним случилось. Но я сдерживаю себя.
Я без ума от него. Я влюблена. И так дико скучаю. Все эти дни я проверяла все его соцсети и соцсети его друзей, но о нем нигде ничего не было.
Хочу заорать: «А где же Волков?» Вместо этого терпеливо произношу фамилию за фамилией. Пока не дохожу до заветной буквы «В».
— Волков?
— Он
— Куда?
— Мы не знаем, Жанна Кирилловна, — пожимает плечами староста.
Глава 33
Волков так и не появился. А у меня не хватало сил не думать о нем. Моя жизнь совершенно не радовала. Кроме сына, не было никого и ничего, что бы хоть немного давало разжаться тугой пружине внутри сердца. Оно болело. И я не выдержала. Позвонила ему сама. Только Андрей не поднял трубку и не набрал меня в ответ.
Внутри что-то оборвалось. Стало еще ужаснее. Чувствовала себя просто отвратительно. Я никогда ни за кем не бегала. Юре вообще позвонила первый раз только после свадьбы. А тут сама.
Ругалась на него, проклинала и в то же время понимала Андрея. Я никогда не была его целиком, не принадлежала ему полностью, только наполовину. По собственному желанию просила его отступиться. Вот он и исчез, ценой своей учебы, собственного будущего. Если он продолжит в том же духе, его отчислят за прогулы.
Душа разрывалась на части. Мне хотелось, чтобы он просто вернулся и стал ходить на занятия. Я мечтала увидеть его. Пусть даже не развивать наши отношения. Просто встретиться глазами, погрузиться в их тепло.
Без него я не могла ни на чем сосредоточиться.
Постепенно стала его ненавидеть. За эти страдания и боль. За бессонные ночи и душевные терзания.
Так мозг защищал себя. Делала что-то по дому и психовала, кидаясь вещами и тряпками, злилась как ненормальная.
Шутка ли? Девятнадцатилетний пацан бросил меня. А я открылась ему, позволив то, чего не позволяла даже мужу.
Потом злость утихла и снова наступила тоска.
Напридумывав себе всякого, решила, что он разбился на своей тачке или заболел смертельной болезнью. Стала сталкерить, наблюдая за его друзьями, но это ни к чему не привело. Волкова нигде не было. Он как будто исчез с лица земли.
Постепенно утихли и ненависть, и обида. Пришло какое-то отупение.
Я поняла, как сильно люблю его. Перестала есть. И с болью в сердце отмечала в журнале каждое его отсутствие. Кормила сына, ухаживала за Юрой, а сама голодала. Похудела, стала мучиться головными болями. Ничего не хотела. Этот мальчик забрал с собой часть меня.
Удивительно, но после инфаркта Юра очень испугался и закодировался. На работе его пожалели, дали испытательный срок. Он много занимался с сыном. Стал ходить за продуктами, помогать мне убирать в доме. Он как будто воскрес из мертвых и решил изменить свою жизнь. Однажды даже принес мне цветы.
Жизнь вроде бы налаживалась, а мне было наплевать.
Перестала за собой ухаживать, наматывала на грязной башке некое подобие гульки, не делала маникюр, не красилась и ходила на работу в нечищеных ботинках.