Мой покойный муж
Шрифт:
Что же делать? Или ничего? От меня пока ничего особенного не хотят.
Да и что мои воспоминания могут значить? Даже если это был он, даже если тогда у него было какое-то дело к королеве, то что с того?
Я тоже во всем теперь вижу заговор?
Успокоиться и не лезть.
Весь день я старательно была в обществе, поближе к Майклу и остальным, не оставаясь ни с Горданом, ни с Хальдором наедине. На всякий случай. Видела, как у Фелиции мигрень начинается от того, что я кручусь рядом. Что ж, дорогая, извини, но сейчас мне так спокойнее.
И все же, вечером не выдержала, оттащила
— Что ты знаешь о Хальдоре Коулзе? — сразу в лоб спросила я.
Гордан озадаченно моргнул, потом помрачнел.
— Та-ак, Айлин… Я знаю, ты не очень-то готова слушать меня. Но Фергюс присылал тебе письмо, приглашал к себе. Поезжай к нему. Замуж только за него выходить не надо, — он невесело усмехнулся. — Но не думаю, что Фергюс будет настаивать. Зато сможет защитить тебя.
— От чего? — спросила я.
— В первую очередь от самой себя, — вздохнул Гордан. — Прошу тебя, не лезь в это дело. Совсем не лезь. Отойди в сторону, езжай куда-нибудь на море, отдыхать.
— Все так серьезно?
Гордан кивнул. Что-то едва уловимо изменилось в его лице, стало жестче.
— Давай будем смотреть правде в глаза, — сказал он. — Если избавились от Нэта, избавиться от тебя будет совсем не сложно. Я очень боюсь за тебя.
Следующим утром оказалось, что Гордан на рассвете уехал. Какие-то срочные дела вызвали его в Кетнах. Мне тоже было пора. Я, конечно, в такую рань не встаю…
Но когда собралась ехать я, внезапно оказалось, что у моей кареты лопнула рессора. Почти на моих глазах, карету вывозили во двор и… р-раз! Что-то треснуло, перекосило.
Я стояла и не понимала, что мне делать. Конечно, такое случается, все можно починить, но нужно время. А сидеть здесь у меня нет никакого желания.
Не знаю, как бы все закончилось, но Майкл предложил помощь.
— Вы можете взять мою карету, Ваша Светлость, — предложил он. — И спокойно вернуться домой. А мы пока починим вашу, у меня хорошие мастера, это не сложно. А как только все будет готово, пришлем к вам, и заберем свою. Не волнуйтесь, я буду только рад помочь.
Мне это не нравилось. Такое случается, конечно, все случается… Но вот именно сейчас — это вряд ли случайность. Кто-то хочет, чтобы я задержалась здесь? Или наоборот, чтобы ехала на чужой карете? Моя приметная, с гербом… но не представляю, зачем это может понадобиться. А вот задержать меня — представляю. Я даже почти уверена, что в мое отсутствие люди Гордана, возможно, перерыли весь замок. Или не Гордана, кого-то еще. И я никак не могу защитить Ован, мне бы себя защитить. Мне страшно, и, думаю, Гордан прав, лучше держаться подальше, уехать к Фергюсу. Но и совсем уж прятаться, поджав хвост, смирившись с судьбой — я не готова.
Пожалела, что не взяла с собой охраны побольше, вообще не взяла, только двое. У Майкла попросить? И снова вопрос — насколько я доверяю самому Майклу.
Я поеду домой. Не буду торопиться с выездом, остановлюсь вечером в Кинсе, и буду дома не сегодня к ночи, а завтра к обеду. Если кто-то опасается моего возвращения — то у него будет шанс тихо убраться из Ована.
Мне все это не нравится, но я просто не знаю, как быть.
Глава 13. О том, как опасно путешествовать одной через лес
Я была уверена, что поступаю правильно.
Особенно в Кинсе, когда остановившись в трактире, услышала новость, что на днях в Оване был пожар. О том, насколько все погорело — мнения расходились, одни, качая головой, уверяли, что погорело решительно все, другие — что ничего там страшного, все удалось быстро потушить.
А я внезапно подумала, что останься я в Оване, сейчас те же люди могли бы рассказывать, что такая трагедия, герцогиня-то тоже погибла при пожаре, какой-нибудь горящей балкой ее там придавило, дверь заклинило, или просто — напилась герцогиня с горя и не заметила, как задохнулась в дыму.
Возможно, вся эта история с пожаром — дело рук Гордана. У него свои интересы. Но не могу не признать, что меня он бережет.
И нужно признать так же, что у меня теперь есть куча врагов.
Вернее, не врагов даже, но людей, которых мне стоит опасаться. Которые могут желать мне зла, при которых опасно говорить лишнее.
Привычная жизнь закончилась.
Эти люди — враги моего мужа. Но я так мало общалась с ним, что даже не знаю — кто они. Не знаю, кого стоит бояться в первую очередь. Чего они добиваются даже — не знаю.
Более того, я и о муже своем толком не знаю ничего.
Не знаю где он сейчас, и что планирует делать дальше. Жив ли он еще? Свободен ли? Собирается ли вернуться или теперь тихо заляжет на дно. Увижу ли я его снова хоть когда-нибудь.
Но главное, я совсем не знаю, что он за человек.
Я не знаю даже о том, о чем, казалось, знаю отлично…
Совсем недавно я полезла разбирать старые вещи. По большей части разбирала горничная, кончено, но я присматривала, говорила, что стоит оставить, что отдать, а что совсем безнадежно и надо выкинуть.
В глубине одного шкафа, в ящике, я нашла старые три чулка. Два дорогих, шелковых, и один шерстяной попроще. И даже сердце защемило… не пойму, как не выбросила, не сожгла это еще много лет назад. Отлично помню, как эти чулки Нэт принес и бросил мне в лицо, крикнув что-то о том, что он устал от добропорядочной жизни, и если мне все равно, то он будет развлекаться.
Три чулка трех разных женщин. Из Кетнаха.
Он уехал туда на неделю, после нашей очередной ссоры, как раз где-то конец третьего года брака. Тогда я уже не боялась его, но все равно не очень понимала, как себя вести, держалась вежливо и отстраненно. В Нэте всегда полыхал огонь, а я была такой ледяной девой… Не умела… Совсем не умела даже представить, что мне может быть с мужчиной хорошо.
Я понимала, что Нэт, в целом, хороший человек, но ответить на его огонь, вспыхнуть самой — не выходило. А вдруг я что-то сделаю не так? Вдруг ему не понравится? Чего хочу я сама? Не нужно у меня спрашивать, я хочу лишь быть хорошей женой. Тихо, молча… Да, мы спали вместе, но никакой радости нам обоим это не доставляло. Не часто… То есть спали мы в одной кровати, но никакой близости не было, по пальцам можно пересчитать, сколько раз у нас с Нэтом эта близость была за всю нашу жизнь… Он отлично видел, что его ласки смущают меня, и сам все чаще старался избегать.