Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Ян, ты говорил, вас после обеда ждать!
Расправившись с псом, женщина обратила гнев на аспиранта. Но тот без спешки достал забитую под завязку спортивную сумку из багажника и, улыбаясь, подошёл. Чмокнул в щеку.
– Утром пробок меньше, да и погода подвела. После обеда совсем дороги развезёт, если не расчистят.
– Дождёшься, чтоб расчистили, ага… Мог бы позвонить тогда и предупредить, – женщина хмурилась, но с меньшим остервенением. – Здравствуй, Маша, – вдруг светло улыбнулась она, оглядев меня с головы до ног. – Я Роза, мать вот этого своенравного молодого человека, – похлопала она Яна по плечу, но вдруг охнула и бросилась в дом. – У меня ведь пирог в печи до сих пор! Вы проходите, – тише и тише становился её голос, отдаляясь, – не стойте у дверей…
Но я и шагу ступить не могла. Чуя моё смятение, Ян кашлянул и переступил с ноги на ногу.
– Надеюсь, ты не пойдёшь на преступление и не станешь меня бить? – растянул он губы в комичной улыбке и приподнял брови.
– Ещё как стану! – возмущённым шёпотом заговорила я, мучая лямку рюкзака на плече. – Ты, зачем? Это ведь…
– Всего лишь моя мать, – я так обречённо завыла, что Боб, заинтересованно навострил уши. – Слушай, скажи я, что тренироваться будем здесь, ты бы точно не согласилась, – закинул Ян сумку на плечо. – Я заметил, что твоя стеснительность всегда просыпается в неподходящий момент.
В неподходящий момент, говорит? Да момент подходящее вообще сложно представить! Стой теперь и красней, как молодой редис.
Я прикрыла холодными руками и впрямь пылающие щёки.
– Ты жестокий человек, Бранов!
Посмеявшись, Ян подошёл и легонько подтолкнул меня ко входу.
– Вовсе нет. Давай рюкзак.
– Вовсе да! – упёрлась я. Благо, что снег рыхлый и каблуки легко утопли по самое основание. – Зачем ты так со мной? Я ведь не тащила тебя с моими родителями знакомиться! А надо бы. Случись со мной что, хоть знать будут, с кого спрос держать!
– Единственное, что с тобой здесь сделают, это накормят досыта, – бросил аспирант тщетные попытки отобрать у меня рюкзак и шагнул к крыльцу, – А потом ещё пару тройку раз накормят.
– Прямо фильм ужасов про переедание, – простонала я, скосившись на внимательно следящего за мной пса.
Тот навострил уши и склонил голову в недоумении.
– Боф!
– Да иду я, иду, – бросила взволнованный взгляд на лающую псину и с обречённым вздохом вошла в дом вслед за Яном.
Деваться некуда. За спиной километры расквасившейся дороги и любопытство, подгоняющее меня пинками и победным улюлюканьем.
И уж супротив последнего мне даже выставить оказалось нечего.
***
Дом Брановского семейства оказался большим. Комнаты просторными, обставленными в заметном европейском стиле. Кругом идеальный, я бы даже сказала педантичный порядок, а в воздухе запахи еды и уюта.
К нашему приезду старательно готовились, и это заставляло нервничать вдвойне. К счастью, Роза оказалась разговорчивой, но совершенно ненавязчивой женщиной. Она усадила меня на стул у широкого, обрамленного белоснежными занавесками окна, всучила платяную щётку, пластиковый пакетик и предоставила самой себе, велев складывать в пакет клоки Бобкиной шерсти.
Ян тем временем сцапал мой рюкзак и исчез в неизвестном направлении. Правда, скоро вернулся и уселся рядом, явно в поддержку отгородив меня от матери.
– Марта обещалась к вечеру приехать, – без умолку трещала Роза, суетясь на кухне.
– Она ещё здесь? – вскинул бровь Ян. – Отпуск, что ли, взяла?
– Не знаю, – стиснула Роза губы в тонкую ниточку. – Ты же её знаешь. Мне она ничего не объясняет. Сказала только, что дела в городе есть.
Бранов состроил мину недовольства. Похоже, и тут он не обманул. Марта не отличалась лёгким нравом, а я зря агонизировала.
– Если ты закончила, – махнул Ян на заполненный шерстью пакет у меня в руках, – можем пойти попробовать настроиться…
Я с готовностью вскочила, но Роза, одарив сына суровым взглядом, нас остановила.
– Настроитесь позже. Пообедаем сначала.
Ян, глядя на меня, украдкой от матери сделал большие глаза, и, кажется, я впервые за час улыбнулась. Пусть и кривовато.
– Хорошо, Роза, – покорно склонил он голову. – Тогда мы просто побудем здесь. Как, кстати, тебе перспектива встречать Рождество без снега?
Роза огорчённо заохала, сетуя на нежданную весну, и разговор перетёк в привычно-расслабленное русло. Я же с удивлением отметила странное обращение Яна к матери. Собственно, едва Роза накрыла на стол и отправилась привести себя в порядок, я не преминула аккуратно поинтересоваться.
– Ян, а почему ты обращаешься к маме по имени?
Бранова вопрос не смутил. Продолжая раскладывать вилки, он ответил.
– Роза меня воспитала, и я считаю её родным человеком. Но она мне не мать.
От удивления я так и раскрыла рот. Их внешнее сходство разве что слепой не заметит.
Видя моё недоумение, Ян хохотнул.
– Решай головоломку, Вознесенская. Тренируй мозги!
Выдать хоть одно предположение я не успела. Роза, облачившись в ярко-морковное платье простого кроя, вернулась.
– Руки вымыли? – усаживаясь за стол, обратила она взгляд на… сына?
– Вымыли, – кивнул Ян и насторожился. – Мне кажется, или Боб во дворе глотку дерёт?
Роза поднялась, и даже я крутанулась на стуле и уставилась в сторону коридора, ведущего к входной двери.
Не знаю отчего, но по сердцу холодок пробежал.
– Давай погляжу, кто там, – предложил Ян, сведя брови, но Роза жёстко выставила ладонь и поднялась сама.
Оправив платье, она твёрдым шагом двинулась из кухни. Входная дверь хлопнула. Чуть меньше минуты томительного ожидания…
– Марта! – радостный возглас прогнал холод из нутра, заменив его тошнотной тяжестью. – Как же ты вовремя, мы едва сели за стол.
Роза со сдержанной, но счастливой улыбкой вернулась, а за ней, одетая в рваные джинсы и лёгкий свитер, вошла и блондинка.