Мой препод Укротитель
Шрифт:
– Кто проснулся? – сглотнув, как во сне повернул голову Ян. – О чём ты?
– Тёмное начало, – в глазах Розы стояли слёзы. – Она так и писала… Твоя мать. Говорила, что однажды он проснётся в тебе! Oh mein Gott, что же теперь будет? Oh mein… – женщина в муках обхватила голову руками, и плечи её затряслись от рыданий.
_________________________
** О, Боже мой! (нем.)
**Прорыв в материи. Роза
26 лет назад…
Четверть часа Лилия теребила краешек клеёнки на столе. Роза упорно ждала, пока сестра решится рассказать то, что так её тревожило. Тревожило уже несколько месяцев кряду.
– В общем...
Роза качнула головой, показывая, что слушает со всем вниманием, но Лилия вновь судорожно вздохнула. Пальчики заплясали по контуру нарисованных цветов.
– Лили, я слушаю тебя. Говори. Прошу, не молчи только! – взмолилась наконец Роза. – Знаешь ведь, мне можно что угодно рассказать.
Лилия кивнула и подняла голубоглазый взгляд. Роза, как старшая сестра, и впрямь всегда старалась быть для Лили оплотом уверенности и счастья. Потому, даже несмотря на строгость регламента Отдела и договор о неразглашении, Лилия всякий раз умудрялась поведать всё. И даже чуть больше.
Конечно, это было малость эгоистично с её стороны. Невероятные рассказы о Хаосе и оживающих книгах если и не пугали Розу, то всяко заставляли волноваться за сестру. Тревожиться до боли в сердце, когда после очередного похода со связанной группой в материю Лилия не приезжала в тот же день с тортом и новой порцией рассказов о приключениях.
Но жить в неведении для Розы было бы мучительнее. Невероятно крепкая связь между сёстрами, в раннем детстве потерявших родителей, подсказала бы, что дело нечисто.
Да и для Лилии, вращающейся в водовороте опасностей, жить так было проще. Иногда ведь нужно поделиться. Поделиться хоть с кем-то, кто поддержит и не сочтёт сумасшедшей. Ведь даже в Ордене для юной фройляйн* Стольцберг близкой души так и не нашлось.
* девушка (нем.)
– Лили, – позвала Роза, и сестра вздрогнула. – Милая, я тебя слушаю.
Судорожный вздох, и слова наконец полились.
– Ты ведь помнишь, я рассказывала, что проект «Ворон» наконец дал результаты?
– Ты о тех исследованиях природы тёмного Хаоса, что пытался прикрыть твой начальник?
– Да, – вскинула голову Лилия, сверкая глазами будто в лихорадке. – Он просто не понимает. Все они не понимают! Им проще выполнять работу без лишних вопросов. Никому и дела нет до прорывов! До открытий, что позволили бы сделать не только наш мир, но и бесчисленное множество иных, лучше!
Роза сдержанно кивнула и коснулась плечика сестры. Лили вздрогнула, вынырнув из дум.
В последнее время она вела себя странно. Выглядела отстранённо, частенько бормотала под нос. Но Роза и думать не смела, что Лили сошла с ума.
Всему есть объяснение. А с той работой, что есть у сестры, объяснение быть просто обязано.
– Я понимаю, – мягко улыбнулась Роза, ободряюще сжав плечо сестры. – Пока не доказано обратное, в своей правоте сомневаться нельзя.
– Но я доказала! – воскликнула Лилия и будто расцвела. – Тот Хаос вышел на контакт. Он не пытался меня иссушить, Роза! Интеллектуально и эмоционально он развит не хуже а, быть может, даже лучше человека. Возможно, это иная раса, в сравнении с которой мы, люди, просто дети в колыбели!
– Странные ты вещи говоришь, – засмеялась Роза. – Этот ваш Хаос, будто инопланетянин какой-то!
– А что если так и есть? – вновь поникла Лили. – Разве это плохо? Разве заслужил он недоверие лишь потому, что отличается от нас? Заслужил ли быть уничтоженным лишь потому, что кто-то из ему подобных теряет контроль?
– Конечно, нет, – отозвалась Роза, дивясь жару, с которым говорила всегда сдержанная в эмоциях сестра.
– Конечно, нет, – вторила Лилия совсем тихо. – Они ничуть не хуже нас. Ничуть, – и обняла себя за рёбра.
Роза всполошилась.
– Что такое? Тебе плохо?
Но Лилия молчала. Лишь крепче впивалась пальцами в рёбра и, кажется, даже не дышала.
– Лили, не пугай меня, meine Sonne!**
** моё солнце (нем.)
От тревоги у Розы пересохло во рту, но Лилия наконец откликнулась. Распрямилась и заговорила твёрдо.
– Я была в Материи.
– Я знаю, – поджав губы, Роза щедро отсыпала в чашку несколько ложек сахара с горкой. – Ты в курсе, что я не одобряю походы со связанными парами, но раз уж...
– Я была в Материи одна, – с сияющими глазами перебила Лилия и вцепилась в руку сестры. – Одна, понимаешь!
– Но это ведь невозможно, - ахнула Роза.
– Ты говорила, что без связанных пар, рассекающих Материю…
– Но я была! – захохотала Лили. – Роза, я была в Материи одна! Без связки и пары! Хаос пригласил меня.
– Пригласил? Что-то я не совсем…
Нет. Роза понимала. Начинала понимать. И когда Лилия вновь заговорила, пришла в ужас.
– Я была в Материи одна, Рози, потому что Миарх согласен был говорить только со мной. Он сказал, что моя душа прекрасна. Сказал, что не встречал никого, кто слышал бы его так же, как я.
– Миарх?
– Так его зовут, – ответила Лилия. – Он сказал, что у него сотни имён, но прочие в нём давным-давно слились и объединились. Поэтому я могу называть его так.
– Но зачем же ты рисковала собой? – вскинулась Роза. – Пусть другие Слышащие ходят в эти ваши проклятые Материи. Лили, ты одна у меня! Одна! Ты рискуешь! Он ведь мог тебя захватить! Твоя аура цела?
– Совершенно цела. И не выдумывай, я у тебя не одна, – тепло улыбнулась Лили и коснулась округлившегося в последние месяцы животика сестры. – У тебя есть Родион. Будет настоящая семья.