Мой препод Укротитель
Шрифт:
Роза зашмыгала носом, а Бранов со злостью впился в свои и без того взлохмаченные волосы.
– Я мог её найти! Мог не тратить время на глупые поиски этого Хаоса. Мог бы учиться! Быть может, даже обратился бы к Ордену или...
– Ты не понимаешь! – воскликнула Роза, утирая припухшие глаза. – Орден не должен знать ни о тебе, ни о Лили! Они уничтожат тебя или запрут до конца дней! Я не позволю! Ты для них чудовище!
Марта шумно выдохнула и заёрзала. Поднялась и, будто ей зябко в одночасье стало, обхватила себя за плечи. Подошла
– Это ты не понимаешь, – зло прошептал Ян, спрятав лицо в ладонях. – Я столько лет, как идиот, верил, что маму поглотил Хаос. Столько времени потерял даром! Я мог давным-давно найти её. Освободить. Я бы смог!
– Не смог бы, – безжалостно пресекла Марта и обернулась. Её глаза сверкали тревогой, страхом, решимостью и странной, незнакомой болью. – Ты бы погиб, Ян. Ты и без того рискуешь, перемещаясь без Слышащего. Не спорю, – выставила бестия ладонь, остановив брата, раскрывшего рот, – ты другой. Это твоё преимущество. Но и слабость. Как ни крути, ты ещё слаб! То, что внутри тебя... Да и откуда нам знать, как настроен против себе подобных твой этот...
– Отец? – с угрозой в голосе спросил Бранов. – Ты это хотела сказать? Так не стесняйся, Марта! Я сын чудовища!
Марта потупилась, но ответила твёрдо.
– Он не человек, и ты не знаешь, как он примет тебя - с распростёртыми объятиями или уничтожит, как соперника или потенциальную угрозу.
– Ян, Марта права. Мы не знаем, как Миарх может отреагировать, – потянулась к аспиранту Роза. – Он не подпустит никого к Лили. Если она ещё жива…
– Жива, – отрезал Ян. – И пусть эта тварь только посмеет не подпустить меня к ней. Дай дневник!
– Раз Лили написала, что ты должен узнать сам, должен окрепнуть, значит, так нужно. Иначе тебя поглотят, и ты станешь одним из многих! Ян, прошу!
Но на лицо аспиранта налегла злая тень. Бранов поднялся, старательно выдыхая гнев.
– Отдай. Дневник.
Испуганно заморгав, Роза крепче вцепилась в записи.
– Пойми же ты! – взмолилась она. – Столько лет спустя мы не можем знать, что случилось с Лилией! Не можем наверняка знать… Марта! Объясни же ему!
Бестия молчала. Лишь нервно поёжилась под темноглазым взглядом брата.
– Ты и так долго таила от меня правду, Роза, – жёстко выдал Ян, и я съёжилась. На кухне словно холоднее стало. – Отдай дневник. Если там есть подсказки, как найти Лилию...
– Я вдоль и поперёк его перечитала, – зачастила Роза. – Там ни слова нет!
Но Бранов лишь требовательно выставил руку ладонью вверх. Молчал. Сверлил взглядом неродную мать, и Роза сдалась. Протянула записи.
Ян пролистал их, не читая и строчки. Захлопнул и приложил ладонь к некогда красивой обложке.
– Родион знал? – Роза кивнула, и Ян зло хмыкнул. – Теперь ясно, почему он меня так ненавидел.
– Не надо, Ян… - слёзы у Розы вновь полились по щекам.
– Он тебя любил. Очень любил! Как и я.
Бранов с сомнением хмыкнул и, захватив дневник, направился к выходу. Но вдруг обернулся.
– Любил, говоришь? А по пьяни он другое говорил. Думаю, ясно теперь, почему он умер так скоро, – Ян через боль ухмыльнулся. – Аура. Наверняка это я. Это моих рук дело.
Повисло жгучее молчание, в котором шаги аспиранта по деревянной лестнице, словно гром среди ясного неба звучали.
– Мам, – Марта обняла залившуюся слезами Розу, – всё хорошо. Я не слышу его, а значит, Ян ещё не один из них. Его Хаос молчит. Все годы молчал. И он не мог ранить папу. Иначе я бы слышала его, поверь. Постоянно.
– Я знаю, милая, знаю. Но как же нам теперь…
Сидя в уголке на стуле тише воды, ниже травы я стиснула кулаки. Поднялась и тенью выскользнула в коридор. Остановилась у лестницы.
Сердце, до этой секунды не подававшее признаков жизни, задолбилось в горле.
Я пыталась не думать. Старалась не прислушиваться, чтобы ненароком не уловить странный, граничащий с сумасшествием шёпот вновь. И лишь осознание, что Марта - Слышащий продвинутого уровня - не слышит Хаос, удерживало от порыва в панике драть волосы.
Раз бестия сказала, что не слышит Яна до сих пор, быть может, и мне больше не посчастливится? Хотя странно.
Странно, что голос внутри Яна всего один. В том я не сомневалась.
Я замерла на секунду. Закусив губу, оглядев свои ноги в носках. Дёрнул же меня чёрт после нашего путешествия в закулисье разуться!
Стиснув кулаки, я на цыпочках рванула к двери, на ходу подцепив с вешалки пуховик.
«Пусть голос и один, – не дыша, застёгивала я замки на ботинках. – Этого достаточно, чтобы понять: Бранов не человек».
Он та же тварь, что и Хаос в «Императоре». Злая, голодная… Да он сам сказал, что убил своего приёмного отца! Возможно...
Выскользнув во двор, я с замиранием сердца прикрыла дверь и ринулась к воротам. Боб в вольере, завидев меня, залился лаем, но я не оборачивалась. Молилась, чтобы Бранов, будучи наверху, по несчастливой случайности, не оказался у окна, созерцая в раздумьях окрестности.
Иначе мне конец. Иначе не отпустит.
Я едва ускорила шаг и побежала, а в памяти, будто подгоняя, зашевелились голоса.
Такие, как ты, называют нас Хаос...
Сомнений не было. Между именем «Ян» и наименованием твари, что питалась жизненными силами, прекрасно вписывался знак тождества.
…Хаос…
Будто охваченная осознанием, я побежала так скоро, как только могла. Хватала воздух через раз, взлетала над полными талой воды колеями и снежными колдобинами.
…называют нас Хаос. Значит, мы есть Хаос.
А следом ввинтился такой знакомый шёпот, рвущий сердце на части: