Мой психолог. Научи меня любить
Шрифт:
Отменяю предстоящую встречу и нервно жду. Я сгораю от нетерпения скорее разобраться, почему она опять расстроена, плачет, а главное в причинах вызвавших резкое желание поговорить.
В прихожей раздаётся знакомый, но подавленный голос, секретарь проводит ее ко мне и закрывает за собой дверь, попрощавшись. На сегодня я ее отпустил, дав распоряжение никому не беспокоить. Очевидно, дело серьезное и неизвестно точно сколько продлится наша встреча. Для Ангелики я готов был потратить своё свободное время сверх нормы обычного сеанса.
— Ангелика, добрый день. Что произошло? — тревога не покидает меня.
Смотрю на ее раскрасневшиеся от слез глаза и начинаю нервничать, чего раньше себе никогда не позволял.
— Я… я… — её голос дрожит. Она руками теребит ремешок сумочки, чтобы занять их чем-то — нервничает.
Наливаю стакан воды и протягиваю ей. Она садится на диван и дрожащими руками быстро берёт его, словно это спасательный круг, способный решить все её проблемы. Жадно припадает к нему губами и пьёт. Не могу оторвать взгляд от неё. Каждый её глоток, отдаётся во мне. Меня бросает в жар, и я неосознанно поправляю воротничок. Сглатываю слюну и пытаюсь отвести глаза. Сажусь в кресло напротив и жду, когда она решится начать говорить. Ангелика молчит, не смотрит на меня. Потом резко поднимает на меня глаза.
— Знаете, Маркус, я всегда думала, что предательство никогда меня не коснётся. Я думала, что кого угодно, но только не меня. Представляла себе, как мы пожилые и счастливые поедем в кругосветный круиз на большом и красивом лайнере. Но я ошибалась….
— Возможно так и будет, но только рядом с вами будет другой человек, который будет ценить и уважать вас, прислушиваться и просто любить. Судьба обязательно даст вам возможность посмотреть мир.
— Да, хочется верить. Но теперь я знаю… это будет не Альберт. Только…
— она замолкает, сглатывая. Трудно говорить, но она решается продолжить: — Я попала в аварию.
— Боже, Ангелика! С вами все хорошо? — в стремлении обнять и пожалеть, как маленькую девочку, я вскакиваю на ноги, но не решаюсь даже дотронуться до неё. Это абсолютно противоречит этике работы с пациентами. Когда мужчина хочет заботиться о женщине, значит он не равнодушен к ней. Что со мной происходит? Сейчас внутри меня именно эти чувства.
— Да, всё в порядке, — спокойно отвечает она. — Но тогда… в тот момент, — она поднимает руку, на секунду замирает и кладёт ладонь на колено, потирает его рукой, словно успокаивая себя. — Я была в таком отчаянье, мне было так больно, что было уже всё равно, что со мной будет.
Ангелика снова замолкает, смотрит в одну точку, куда-то мимо меня, словно погружаясь в воспоминания. Я вижу, что на её глаза снова наворачиваются слёзы и плечи слегка вздрагивают. Она делает глубокий вдох и посмотрев на меня продолжает:
— Моя машина осталась там. Это уже становится нормальным. Сейчас, тогда…
Я не понимаю, кажется, что она говорит о какой-то другой аварии.
— Вы уже попадали в аварию?
— Мне всё ещё тяжело об этом говорить.
— Тогда давайте не будем. Расскажите о сегодняшней аварии. Что произошло?
— Когда… это так больно… Я… я не знаю с чего начать.
— Просто говорите свои мысли о том, что вы чувствуете.
— Он не любит меня… Не знаю, любил ли…
— Почему вы пришли к такому выводу?
— Сегодня, я практически была готова выслушать его и дать ему шанс, но все оказалось напрасно, — на этих словах я перестаю дышать, не знаю почему мне так важны её последние слова, что не простила.
— Вы сказали, что готовы были дать шанс. Что способствовало вашему решению?
— Я… я почувствовала… Альберт смог зацепить меня воспоминаниями о нас… о том, что нас связывает, о наших чувствах, — Ангелика снова нервно теребит браслет на руке, опустив глаза. — Когда я вошла в кабинет, они уже были полураздетыми и мои глаза отказывались верить, что только что он вымаливал один ужин со мной, говорил о любви, о том, что ошибся, и умолял
В этот момент, мне хочется собственноручно убить ее мужа. Да как можно? Вот так, как бульдозер пройтись по чувствам такой хрупкой… ну хоть бы деликатнее подошёл к этому… Господи… травмируют женщин, а потом удивляются почему они предпочитают одиночество или других женщин.
Поддавшись эмоциям и желанию её успокоить и поддержать, я присаживаюсь рядом с ней. Она смотрит на меня. Мгновение и её губы подрагивают, брови приподнимаются, а глаза снова блестят от слёз. Она срывается и дрожащим голосом говорит:
— Он сказал ей, что я еле живая в постели, что ему надоело одно и тоже за эти годы, — Ангелика снова начинает плакать и я протягиваю ей салфетки. Она берёт одну и, вытирая лицо, продолжает: — Всё это время, я не устраивала его в постели, он считал меня холодной и скучной, а я думала, что у нас полная гармония. Но он никогда не говорил ничего, как… — всхлипывает, набирает в лёгкие воздуха. Я не прерываю её, понимая, что ей нужно выговориться, поделиться тем, что ей причиняет боль. — И самое страшное, что Альберт со мной был только из-за компании и денег моего отца, которые он туда вложил. Деньги, понимаете? Все только деньги.
— Вы уверены в этом?
— Я слышала это своими ушами, прежде чем войти в кабинет.
— Если человек не ценит ничего кроме денег и положения в обществе, возможно, что судьба даёт вам шанс оставить в прошлом его и идти дальше. Возможно, время пришло решить? — моя ладонь непроизвольно ложится на руку Ангелики, она её не одёргивает, и я не убираю… потому что понимаю, что мне приятно чувствовать тепло её кожи. — Не стоит менять человека, этого не произойдёт. Люди не меняются по щелчку пальцев. Каждый принимает для себя решения и план действий. Подумайте о себе. Сможете ли вы так? Простить? Впустить еще одного человека в вашу семью? Или пожелать им счастья и найти своё? Вы ведь не смиритесь и не простите, я вижу это в ваших глазах. Так зачем себя мучить? Ваше счастье обязательно вас найдёт и тогда, никто не сможет его разрушить. Когда два человека строят семью — это два человека. А если только один работает над этим, это как биться о стену — бесполезно. Крах неминуем. И тут абсолютно не важно, кто какой в постели или в быту. Не стоит себя занижать и недооценивать. Если муж смотрит на других, а не на жену, то обязательно найдётся тот, кто, не отрывая глаз, будет смотреть только на неё.
Ангелика задерживает дыхание, глядя мне в глаза, и в её серых глазах что-то вспыхивает, пальцы под моей ладонью вздрагивают. От её взгляда в моей груди теплеет, и я все ещё не убираю руку, словно не могу это сделать. Её красивые розовые губы раскрываются и с шелестом выпускают воздух. Ангелика неожиданно приникает к моим губам, робко, нерешительно, словно пробуя их на вкус. Я чувствую её тонкий, нежный запах, слегка солоноватый от слёз вкус губ, и меня словно сбивает с ног волной океана. Желание вкусить её глубже охватывает меня с головой, отключает здравые мысли. Обхватив рукой её шею, я углубляю поцелуй. Чувствую, как её язык неуверенно касается моего, и я теряю рассудок, а вместе с ним и понимание реальности. Я — психоаналитик, она — клиент. Нам нельзя… мы не должны… Но осознание того, что Ангелика, хоть и робко, но отвечает мне, не даёт остановиться. Всё же она отстраняется, а я растерянно придумываю оправдания своей безрассудности.