Мой Рагнарёк
Шрифт:
– Когда-то он на них действительно держался, – заметил Джинн. – Просто все, видишь ли, меняется.
Через полчаса мое настроение почти пришло в норму. Яналюбовался на китов, слонов, пингвинов, сов, кенгуру и колибри, насладился видами джунглей, саванн и океанских глубин. В результате понял, что ничего на самом деле пока не закончилось, если, конечно, принять за аксиому утверждение, что люди – это еще далеко не все. Аксиома принялась как миленькая. Антропоцентризм никогда не был моим генеральным заблуждением.
Я бы еще смотрел и смотрел, но глаза, давным-давно отвыкшие от созерцания телеэкрана, забастовали.
– Ты
– Да нет, ерунда какая! Просто глаза устали. Думаю, хватит с меня на сегодня этого развлечения.
Джинн вгляделся в мое умиротворенное лицо, кивнул, и экран телевизора погас. Как раз вовремя: я услышал, как скрипит песок под тяжелыми шагами Мухаммеда.
– Думаю, я нашел тех, кого искал, – сообщил пророк, усаживаясь рядом со мной.
– И где же они? – Я огляделся по сторонам, но не увидел ничего, кроме бесчисленных огней в темноте – костров нашей «великой армии». Это было так великолепно, что дух захватывало!
– Ожидают поблизости, – Мухаммед пожал плечами. – Я не был уверен, что ты захочешь тратить на них свое время.
– Странная идея. Подозреваю, что теперь мое время принадлежит именно им. Во всяком случае, не мне самому, это точно. Так что позови этих людей. Должен же я познакомиться с нашими ближайшими помощниками… Сколько их, кстати, этих полезных ребят?
– Трое.
– Всего-то?! – изумился я. – Я думал, что нам понадобится не меньше сотни генералов – с такой-то армией! Впрочем, нет, какое там! Гораздо больше сотни.
– Я тоже так думал. Но судьба распорядилась иначе. Возможно, позже мы найдем и других помощников.
– Ну ладно, будем смиренно полагать, что судьбе виднее, – вздохнул я. – А кто они?
– Двое мужчин и одна женщина, – Мухаммед почему-то смутился и отвел глаза. – Очень странная женщина. Вряд ли она имеет хоть малейшее представление о приличиях. Впрочем, среди людей, которые считают себя твоими воинами, оказалось на удивление много женщин. Большинство одеты совершенно неподобающим образом, в том числе и эта! Сначала я не собирался вести ее к тебе, но она попадалась на моем пути снова и снова, ноги все время сами приносили меня к ее костру. А когда ветер сорвал с меня чалму и она покатилась по песку, а потом оказалась в руках этой женщины, я понял, что не могу пренебречь указаниями судьбы, хоть и не по нраву мне такие ее причуды. Тебе, думаю, тем более.
– Да нет, что ты… А почему, собственно?.. Ах да, конечно!
Пришлось читать основателю мусульманской религии краткую, но емкую лекцию о равенстве полов в современном цивилизованном обществе. В процессе выступления я чувствовал себя полным идиотом, да и мой слушатель производил, мягко говоря, не самое благоприятное впечатление. Я не умею внятно объяснять очевидные вещи, а мой друг не обладал природным даром снисходительно принимать чужие концепции мироустройства. В результате я бесился, а он сердито отмалчивался, ворошил угли да прятал глаза, чтобы избежать открытого спора: все же предполагалось, что моими устами говорит сам Аллах. Два упертых представителя разных эпох и культур, сладкая парочка, нас бы в ток-шоу показывать!
По счастию, сообразительный Джинн вовремя положил конец диспуту. Привел к костру наших будущих генералов, положил горячую невесомую ладонь мне на плечо, укоризненно покачал головой.
– К тебе пришли, Владыка.
Я все больше утверждался в мысли, что дирижировать предстоящим ответственным мероприятием следовало бы не нам с Мухаммедом, а ему. Большая глупость полагаться на людей, если есть возможность взять в дело Джинна.
Я во все глаза уставился на единственную даму в нашей компании. Она оказалась удивительно симпатичной. Серебряные пряди кудрявых волос и глубокие складки у рта наводили на мысль, что ей вполне может быть за пятьдесят, но темные глаза на загорелом лице были совсем юными, а улыбка – ослепительной. Немудрено, что Мухаммеда так возмутил ее внешний вид: короткое черное пальто-пелерина и еще более короткая юбка темного делового костюма открыли моему взору вид на самые безупречные ноги во вселенной. Прежде я и вообразить не мог, что обыкновенные нижние конечности могут оказаться настоящим венцом творения.
– Как вас зовут?
Я с изумлением понял, что краснею от смущения. Тоже мне предводитель «темных сил»!
– Доротея, – она улыбнулась еще шире. – А я могу спросить у вас, кто вы? Этот хмурый бородатый парень что-то пытался мне втолковать, но боюсь, что я поняла его превратно. Он твердил, будто вы – нечто вроде бога, а сам он – пророк… Но этого не может быть, верно?
– Да уж, мало-мальски пристойный бог из меня при всем желании вряд ли получится, – невольно рассмеялся я. – Зато наш Мухаммед действительно вполне пророк, и это исторический факт. А вот что касается меня, тут без поллитры не разберешься… Ладно, если уж вы – Дороти, будем считать, что я – Оз, «великий и ужасный»!
Она неуверенно улыбнулась. Еще один незнакомец, невысокий коренастый бородач, не то смуглый, не то просто очень загорелый, одетый в потертые синие джинсы и уютный вязаный свитер, одобрительно рассмеялся. Судя по всему, он тоже читал «Волшебника страны Оз». Остальные присутствующие включая Джинна, вежливо молчали, почтительно взирая на сей приступ священного безумия.
– По крайней мере, хорошо, что вас зовут не Алисой, – наконец вздохнул я. – Надеюсь, теперь мы надежно застрахованы от погони за белым кроликом и бесконечного чаепития в обществе Болванщика… И то хлеб!
Я наконец заставил себя оторвать взгляд от изумительных коленок Доротеи и сосредоточить внимание на ее спутниках. Кроме загорелого бородача имелся еще один замечательный во всех отношениях субъект. Его порядком потрепанные, но все еще пышные одеяния заставили меня перебрать в памяти эпизоды всех исторических фильмов, которые мне довелось увидеть на своем веку. В конце концов я нерешительно остановился на средневековой Европе. Но даже эта расплывчатая гипотеза нуждалась в дополнительной корректировке: я в очередной раз убедился, что кинематограф, мягко говоря, не всегда является источником достоверной информации.
Худое скуластое лицо этого типа поражало воображение. Правильные, но грубоватые черты неподражаемо оттенялись лихорадочным блеском черных глаз. В нашей компании он был единственным существом, чья колоритная физиономия идеально соответствовала грядущим событиям.
– Мое имя Влад, – неприятным ломким тенором сообщил он. – Князь Влад Цепеш, что значит – «пронзатель». Впрочем, у меня есть и другие, не менее завидные прозвища.
Князь Влад важно умолк. Очевидно, ожидал заинтересованных расспросов.