Мой самый-самый бывший

Сакру Ана

Уже на третий день мне было так плохо, что я теперь на крепкие напитки, кажется, до конца жизни смотреть не смогу.

Но и вообще не пить тоже пока не получается. Жизнь в трезвом свете мало чем сейчас для меня отличается от самого жестокого похмелья.

От разъедающего кислотой самобичевания, перескакивающего на какую- то совсем животную агрессию, направленную вовне, начинаю сходить с ума.

На четвертый день после Лизиного отъезда, как раз трезвый, подрался, к примеру, с Теймуразом. Сильно. И тупо.

Он зашел узнать, когда я собираюсь

начать работать. На это я ответил, что лучше бы за своей женой-сукой-Ниной следил. А он сначала не понял, о чем я вообще. Оказывается, не знал, что это она на меня Лизе донесла, ну и сцепились с ним. Потом пришлось извиняться - было дико неудобно. Он ведь реально взял пока на себя все мои группы, позволяя бухать и тупить в опустевшем доме без помех.

В общем, обидел его, но насколько знаю, с Ниной он потом все же поговорил. Так поговорил, что она теперь тоже только дома сидит и на базу к нам больше не ходит. Теймураз ей туда дорогу закрыл. Может это и малодушно, но меня такой расклад радует. И раньше бесила, а теперь вообще ее видеть не смогу.

После потасовки с Теймуразом на следующий день я попробовал начать снова работать. Думал, ну сколько можно хоронить себя в нашем большом, тихом сейчас как гроб доме. Начну что-то делать - расхожусь...Нет, дохлый номер. Люди вокруг беспричинно бесили - их улыбки, заинтересованность, вопросы...

Моя деятельность предполагает много общения, но именно общаться я как раз не мог.

Ни с туристами, потому что надо было быть радушным и спокойным, а меня подрывало от любых мелочей.

Ни, тем более, со знакомыми, потому что все они пытались залезть мне в душу и насрать там, выясняя, что у нас с женой произошло.

Еще и Надю встретил в первый же день в инструкторской...

Блять...

Хотелось, как школьнику сделать вид, что ее не узнал, и пройти мимо. И по фигу, что мы оказались в одной комнатке три на три, и я выглядел бы полным идиотом.

Когда она поздоровалась и подошла, я все равно чувствовал себя во сто крат тупее. Она что-то мямлила про то, что ей очень жаль, что так вышло, и она никогда такого не хотела, и дико мне сочувствует, и переживает, и хочет помочь... А я молчал, стоял и думал - вот бы она уволилась и переехала куда, а?

Вот это бы помогла!

Или хотя бы сделала вид, что ничего не помнит. Хотя бы...!!!

– Только сейчас не распространяйся, хорошо?
– сухо ей бросил вслух.

Вся покраснела.

– Саш, ну конечно! Я вообще молчу...

– Правильно. Ладно, извини, дела, - пробормотал себе под нос и ретировался из кабинета так и не взяв, что хотел.

После этого случая и еще парочки подобных, прошатавшись несколько дней по туристическому комплексу хмурым, злым и трезвым, я окончательно понял, что пока без меня ничего не рушится и все справляются.

А вот я со своей реальностью не справляюсь совсем!

В итоге я вернулся в свой опустевшей стылый дом для добровольного заключения и перешел на пиво. Оно уже давно не торкает - как вода. Но если пить без остановки - мозг

отказывается быстро работать, и мне вполне комфортно в этой ватной мутной реальности. Не так больно, пусто в нашем доме, где со мной рядом остался только сонный старичок Гор.

А иногда, минутами, проскальзывает, что и вовсе плевать. Все равно.

Но, правда, потом опять накатывает такая тоска! Ради кого я сейчас дышу? Ради чего?

Я просто залип в этом тягучем безрадостном состоянии как в паутине, и жду, когда оно мне осточертеет и хоть чуть-чуть захочется жить дальше.

Пока не хочется. Совсем. Ради чего?

Я искал в себе причины, а они все были такие незначительные. Я даже не замечал раньше, как сильно меня мотивировала семья, как заряжала любовь и восхищение в родных глазах. То, что я им нужен...Был.

А сейчас?

Они живут, дышат, смеются без меня. У детей новая жизнь уже началась - новая школа, новые знакомства, Алиске понравился какой-то мальчик в классе, Левка тоже вроде справляется - вчера ходил записываться в туристическую секцию в доме Пионеров в нашем дворе. В ту самую, в которую подростком ходил я. Довольный как слон. Там тренер - Никита, мой приятель, он его знает.

Все у них будет хорошо, получается.

И выходит - без меня...

Оказалось, что я не так уж и нужен.

Они большие уже, почти взрослые. Умные, красивые, веселые, самостоятельные. Неповторимые.

Все правильно - дети вырастают, и у них свой путь.

Я горд тем, что у меня такие ребята, и одновременно так больно, что сам отобрал у себя время побыть с ними еще хоть чуть- чуть.

А Лиза...Пока она сидит дома - я знаю это со слов Лисы. Пока ей так же плохо, как мне...Но это пока. Моя рыжая кошка гораздо сильнее меня. Сейчас она залижет рану, распушит хвост, выйдет на новую работу, в новую жизнь, и я окончательно потеряю ее. Уже навсегда.

И я не знаю, как это предотвратить. Как ее вернуть? Хоть бы на метр подпустила к себе. Чувствую, что она пока совсем не готова общаться. Понимаю, что нельзя давить. И страшно, что совсем упущу.

Взяв с собой две банки пива и контейнер в каким-то салатом, возвращаюсь на диван. Врубаю телек. Рассеянно тормошу седеющую морду спящего рядом Гора. Бездумно щелкаю каналы, пока не останавливаюсь на какой-то юмористической передаче.

Пятница вечер...Хм, ну рискнете попробовать меня рассмешить?

Делаю пару больших глотков, наблюдая за стендапером, рассказывающим, что жена у него мегера. Зал ржет. Мне же хочется крикнуть, что он придурок, ведь она хотя бы у него есть. Причем похоже мировая, если терпит про себя подобные шуточки. Делаю громче - смех зрителей, льющийся из динамиков, создает какой-никакой эффект присутствия. И меня немного отпускает после разговора с Лизой. Мозг потихоньку расслабляется.

Я все равно найду способ ее увидеть на следующей неделе. Там уже на месте придумаю как. Может вообще на машине поехать? Сам детей от Ратмира привезу? Хм-м-м...Да и забрать тоже можно...А это мысль...