Мой самый-самый бывший
Шрифт:
Сначала я напрягалась от каждого пиликанья телефона, думая,что это Сашка. Но это каждый раз был не он. И постепенно накатило глухое разочарование. И снова жгучая, разъедающая кислотой обида.
И всё? Никто и не думал бороться за меня, да?
Снова слёзы. Я уже так устала плакать. А они все лились, лились...Снова попытки принять новую реальность.
Я одна. Действительно одна.
Что стоила в итоге его любовь? Ничего...
Сашка будто просто исчез с моей орбиты, а на его месте образовалась огромная черная дыра, высасывающая из меня все соки.
А
Но как?
Мне остался только архив в моей телефоне, пересматривать который было жутко больно!
Социальных сетей Сашка не вел - у него был только рабочий аккаунт, где за все это время не появилось ни одной его фотографии. Можно было позвонить Свете или Карине, моим подружкам, оставшимся в Домбае, но это придется обсуждать наш развод, еще и рассказывать про Надю, а я к такому готова не была. Они пару раз набирали сами, как и другие наши общие знакомые, но я всех трусливо сбрасывала. Не было сил пока.
Несколько раз мне звонила Сашкина мама, Марина Владимировна, и конечно упоминала сына. Говорила, что Саше очень плохо, но верилось мне с трудом. Она ведь хочет, чтобы мы помирились, что она еще скажет? И я просто все время вежливо прерывала ее.
Один раз только не выдержала и выпалила зло:
– Ага, очень плохо, между ног Тишаковой уже наверно... Страдает там, лежит!!!...Простите...Простите, Марина Владимировна, не хотела я, - и разревелась.
– О-ой, дурочка ты, Лиза, - она так ласково это сказала, что я лишь сильнее расплакалась, - Дома он лежит на диване и в одну точку смотрит, бутылку обняв. Да у вас там так воняет уже, что я....Я- мать, брезгую заходить, не то что Тишакова, прости- господи- шмандень, эта. Утром вот только я была у вас, весь мусор убрала, кухню помыла. В душ Сашку отправила. Не говори глупостей, ну! Какая ему Надя? Сто лет не нужна!
Я до крови прокусила нижнюю губу, пока ее слушала, сердце билось сильно и часто. Жар прилил к лицу. Вытерла слезы, всхлипнула.
– Давайте все-таки сменим тему, а?
– предложила дрогнувшим голосом.
– Ну давай, - вздохнула Марина Владимировна тяжело в ответ.
Это было через неделю после нашего с детьми отъезда. Больше я о Сашке не слышала ничего. И чувство, что на меня он забил, только укреплялось с каждым днем.
Может это и правильно.
Я ведь все равно его не прощу. Я ведь сама ему это говорила.
Но все равно...Бо-о-оже, как же обидно, а!
А вот с Левкой муж действовал гораздо более решительней. И, надо отдать ему должное, хитрее. Поняв, что на прямой контакт сын не идет ни в какую, Саша пошел другим путем.
Левка еще в Домбае увлекся одной онлайн игрой про спецназ, а муж додумался и нашел его по сетке (не иначе, как Алиска брата сдала). Так что у них теперь команда. Это не мешает Левке говорить, что он все так же ненавидит отца. Но...
"Папа просто хорошо вырубает противников, так что это другое " на полном серьезе заявил неделю назад мой похоже наивный как новорожденный щенок сын.
Я на этом его "другое" чудом удержалась и не закатила глаза. И мысленно поаплодировала мужу.
Еще три недели назад Левка так горько разревелся в самолете, не выдержав, что мои собственные переживания мигом отошли для меня на второй план.
– Лев, слушай, это ведь только между мной и папой, между вами это ничего не меняет, понимаешь? Он тебя очень любит, - крепко обняла слабо вырывающегося сына, баюкая.
– Меняет, меняет!
– запальчиво шептал сынок, выпутываясь из кольца моих рук, - И не смей говорить, что только ваши! Не неси мне всю эту чушь для детей! Я уже взрослый, и я никогда его не прощу, ясно?
И его покрасневшие от слез отцовские глаза так яростно сверкали тогда!
Но вот и месяца не прошло, как они, сговорившись, донатят на какую-то супер винтовку. Да...
Так или иначе, но я рада, что они начали общаться.
Левка практически сразу стал спокойнее, меньше дерзит, начал улыбаться. Хочу его тоже сводить к психологу, уже предлагала, но он отнекивается пока. Упирается. Уверяет, что с ним все в порядке и ему никакая помощь не нужна.
Разговаривала по этому поводу с психологом в их новой школе. Она обещала понаблюдать и за Левой, и за Алисой. Я уверена, что обещание свое Ольга Анатольевна выполнит, потому что деликатную просьбу я подкрепила сертификатом на приличную сумму в СПА.
Так что с детьми пока так...
Своей родне я рассказала про нас только по прилету в Москву. Реакция была разная. Братья разделились примерно поровну, мама очень сильно меня жалеет, папа ворчливо намекает, что муж мой, конечно, штопанный гандон, но вообще человек хороший, да и виноватый мужик - самый золотая скотина в хозяйстве.
В общем, ожидаемо занял Сашкину сторону.
Развод для моего отца, воспитанного в восточной традиционной семье, страшное слово, хоть он и сам когда-то его пережил.
Принять, что его дочь - разведенка, ему тяжело. Да и не считает он измену со стороны мужчины таким уж грехом. Вот если бы я изменила, он бы Сашку конечно понял! Меня это немного (или много) бесит, но папу ведь уже не изменить. И я благодарна, что он хотя бы не лезет ко мне со своим мнением постоянно, выразив его по телефону лишь один раз, а теперь лишь красноречиво и многозначительно вздыхает в трубку, периодически разбавляя свои страдальческие вздохи вопросами, все ли у меня есть и чем помочь.
Ответ простой - ничем.
Материально я вполне обеспечена пока Сашкиными переводами. У нас с детьми есть крыша над головой, на работу в контору Ариэля я должна выйти в понедельник, первого февраля.
А моя израненная, кровоточащая, воющая душа...
Тут мне никто не поможет.
Я надеюсь на время, но даже в него не верю до конца.
34. Лиза
34. Лиза
– Эй, мам! Ты что молчишь? Можно же?!
– звонкий голос сына резко возвращает меня в реальность.