Мой сияющий тиран
Шрифт:
– Учитель, – голос девочки тонкий, похожий на колокольчик, подхватываемый ветром. – Зачем мы здесь?
– Это последний переход, Кида. За ним свобода.
Кида красивая. У нее веснушчатое лицо, рыжий кудрявый волос и глаза, чем-то похожие на глаза Велигора. Она смотрит на мальчишек свободно улыбаясь, прочти кокетливо. Те отвечают тем же. Велигор берет ее за руку и дергает. Она тут же перестает улыбаться, прячет недовольный взгляд от всех, надувает губы.
– Вы должны ответить на вопрос Вечности.
Они перестают отвлекаться и смотрят на учителя удивленно, с некоторым недовольством.
– Если вы скажете правду, то сорветесь в самый низ, если вы скажите не правду, то сгорите в огне тут же на месте. Погибните. Найдите дети, ответ и ваше обучение закончено.
Молчат. Дружно вглядываются в глубокое зеркало пропасти.
– Ты первая Кида. Время у тебя есть. Думай.
Девочка пожимает плечами, вытаскивает пальцы из рук Велигора. Оборачивается.
– Какой вопрос?
– Зачем ты идешь в Вечность?
Она делает шаг над пропастью, и не падает. Шагает по воздуху, будто под ногами твердая поверхность, доходит до середины. Останавливается, стоит.
Дети застыли, сжимая плечи вперед и наружу, втягивая головы. Переминаясь с ноги на ногу. Играя пальцами в медленном-задумчивом движении. И Велигор напряженно смотрит только на нее.
Кида не оборачивается к ним, застыв в воздухе, только кивает головой так словно кому-то, вскидывает ее, трет ладонями щеки. Думает. Затем опускает руки вдоль тела, наклоняет голову. В следующий миг слышен удаляющийся детский выкрик в ветре.
Тело девочки лежит на дне пропасти, полном трупов, разной степени разложения. Зрелище шокирует. Бьет под дых, наповал.
– Это ее выбор, дети, – произносит Учитель, разглядывая разбившегося ребенка.
Мне самой смотреть на это не возможно. Я дергаюсь. Хочется разжать пальцы, оттолкнуть чужое воспоминание. Но я зажата между большим мужским телом и зеркалом. Оно точно не мое! Не мое!
– Следующий.
Шагает мальчик. Он проходит туже самую процедуру, только оборачивается. Смотрит на них. Кажется, что он тоже слушает кого-то, а потом думает. Это видно потому как он морщит лоб, как сосредоточен его взгляд. Затем он произносит ответ. И тут же его поглотил огонь, наполняя страдальческими криками каньон. Быстро, жестоко, Звучно.
Хватит, хватит! Я слышу свой же шепот.
– Твоя очередь, – мужчина оборачивается к нему.
Велигор кивает, смотрит на другого русоволосого. Шепчет:
– Увидимся в Вечности.
Он ступает над пропастью, достигает места гибели двух детей и оборачивается к ним. Видно, как он волнуется. Часто, порывисто дышит. Слушает вопрос…
Я не могу смотреть! Слишком больно. Боль!
Вынырнула.
Глаза расширены от шока, по спине бежит пот. Я была в его воспоминаниях меньше минуты. Секунды.
Оторвалась, потрясенно смотря на мужчину. Там в том воспоминании было очень много детей. Сразу их не было видно, и только после падения девочки, я увидела их.
Вероятно, это очень древнее воспоминание. Давно уже пережитое, зажившее для него. Его взгляд остался совершенно холодным, равнодушным, как всегда. И ему уже давно не было больно. Сейчас его интересовало другое.
– Кида, сестра?
Он отрицательно мотнул головой.
– Иди к себе, – велел он, отворачиваясь, решив завершить встречу.
Долго меня упрашивать не пришлось. Мигом подхватив из под ног платье, я выбежала из спальни ненавистного арктика. Что ж в тот вечер я достаточно повидала.
Много позже я узнала, что «спящими» арктики называли тех, кто был способен различать иллюзии и реальность. Кто плохо поддавался телепатическим внушениям. Редкий дар, по их мнению, имелся всего у 5 процентов населения. И в целом, мог приравниваться к психическим отклонениям. Так как именно столько в популяции отводится на брак и генетические ошибки.
Произошедшее яростно подстегнуло меня. Сна ни в одном глазу. Мне крупно повезло. После случившегося, о побеге я не думала совсем, перед глазами стояло лицо Велигора. А от его чувственных прикосновений, казалось, половые губы опухли. Оставаясь в онемевшем состоянии. Едва дождалась глубокой ночи, и в четыре часа, когда пьяные гости расходились по гостевым комнатам, а усталый персонал сменялся на свежую смену, спустилась в зверинец и открыла клетки.
Все, до единой.
Сигнализация сработала четко, громко будя округу, звоном ревущего вибратора.
Оказалось, забавно подмечать, как звери, а это тебе не люди, не поддаются внушениям арктиков. Рычат поскуливая. Не пускают на свою территорию. Люди же боялись к ним подходить. И только тот, кто кормил их два месяца, прошел по территории без препятствий. И это была я, потому что До-Мин взял выходной.
Мне всего-то добраться до заветной двери. И я сделала это. Ощущая кожей, как из спальни на третьем этаже меня утюжит бесчувственный твердый взгляд, одновременно сужающийся мерзлотой. Арктикам нельзя бросать вызов. Они сметут любого, кто осмелится это сделать.
Может быть, он и думал, что далеко мне не удастся уйти, но все случилось иначе. Там за стеной, меня ждала моя мама.
Он. Воспоминания.
Велигор прибыл в гостиницу перед самой конференцией. В офисном крыле он встретил Ниршана Линя, собственного заместителя, который тоже был здесь, но по иным делам.
Они поприветствовали друг друга обмениваясь мыслями, пока шли по коридору.
– Террористы уничижены.
– Очередные, не согласные?