Мой слишком близкий друг
Шрифт:
Так как от меня не требовалось в данной глобальной рокировке жилплощадями никакого участия, кроме периодического упаковывания своих вещей для перевозки на промежуточное пристанище, оценить весь масштаб проекта мне не довелось. Но наблюдая за реализацией некоторых его этапных пунктов, я вполне прониклась грандиозностью мероприятия.
Например. Я не зря акцентировала внимание на количестве пожилых родственников, именно это обстоятельство было учтено Майей Васильевной прежде всего.
– У нас старики, – делилась она расчетами на первом заседании родового совета, – наши родители живут вместе, а остальные четыре бабушки – отдельно, каждая в своей квартире. И что самое главное, им всем требуется уход и внимание: я говорю о постоянной помощнице по хозяйству, то есть домработнице,
Честно? Очень сложная задача! Вы когда-нибудь пытались поселить вместе хотя бы двоих стариков? Это полный трындец! Каждый из них привык жить по своим правилам и законам. У них вещи десятилетиями лежат на одних и тех же местах, у них у каждого свой распорядок дня, друзья-соседи, воспоминания и привычки. А еще поликлиники, собесы, ЖЭКи, отделения милиции, почты, магазины на привычных местах те же десятилетия находятся.
И даже если им неудобно все вышеперечисленное и они ворчат постоянно на то, где и как расположены эти учреждения и как тяжело до них добираться, старики любят их за возможность поворчать и вспомнить, что в их время все было гораздо удобнее придумано и сделано для людей. И хоть тресни, вы ничего им не докажете! Как бы тяжело ни было самим вести хозяйство, но это их хозяйство. А если съехаться с кем, то чье это станет хозяйство, а? А покапризничать на своей территории в полном своем праве, а? К тому же медики утверждают, что любые перемены в устоявшейся жизни стариков, тем более переезды с насиженных мест, крайне вредны для здоровья и психики пожилых людей.
Поэтому для меня остается совершеннейшей загадкой, как Майе с мамой удалось не просто уговорить наших бабушек съехаться, но и убедить их, что так им будет гораздо лучше жить, и вообще позитивно для здоровья. Я преклоняюсь в восхищении! Особенно если учесть характер нашей бабушки Анастасии Витальевны Галант, папиной мамы – о-о-о! Вы просто не в курсе! Она, разумеется, у нас любимая, родненькая бабулька, но командир еще тот! Вот в кого Левка характером, так это в нее! Уживаться с ней, мягко говоря, трудно. Но наши мамульки умудрились решить и эту проблему и перенаправить сложности характера бабушки Насти в продуктивное русло, а именно на праведную борьбу с правлением поселка, а также строгое слежение за исполнением законов, правил и постановлений существования кооперативно-дачных поселений и какую-то еще правовую лабудень того же порядка.
Ах да, я забыла упомянуть, что на закрытом совещании старейшин клана было решено помочь детям, пойти им навстречу и поселиться всем вместе. И пункт второй: выбрать местом своего проживания загородный дом, не дальше пятидесяти километров от Москвы, лучше ближе.
Ребята, рекомендую! Стало намного удобнее – теперь не надо навещать каждого из бабулек-дедулек по отдельности, вызывая у них легкие приступы ревности, а выказывать свою любовь и заботу всем одновременно, то есть скопом.
Дом им купили большой в приятном поселке, сплошь в величавых соснах, недалеко от Москвы, с расчетом, что и дети-внуки приезжать и останавливаться будут, да и помощницам по хозяйству где-то надо жить. В результате получился трехэтажный теремок с летними пристройками, с баней, летней кухней-беседкой, яблонями-вишнями, кустами ягод на двенадцати сотках. И встала эта «избушка» в о-очень приличные денежки, ну очень! Но деваться некуда – раз ввязались в драку, надо махаться! Родня поднапряглась, крякнула, скинулась, кредиты взяла и проблему решила. Иван со своей бригадой быстро, грамотно и тщательно сделал ремонт и улучшения, и через полгода после речи Майи Васильевны за личную жизнь детей семьи старички заселились в новое жилище.
И что удивительно, у них практически не возникало ссор, непонимания или недовольства друг другом, каждый нашел в этой новой жизни занятие по душе. Ну, про бабушку Настю я уже упомянула – у той священная борьба с чиновничьим беспределом на отдельно взятой территории поселка. Отец Майи и Игоря, Василий Федорович, обнаружил удовольствие в огородничестве, приобщив к нему и жену, Веронику Владимировну, наша вторая бабушка Василиса пристрастилась к долгим пешим прогулкам по окрестностям. Мама бывшего мужа Майи, бабушка Лида, полюбила вязать или читать, сидя на веранде в кресле-качалке и наблюдая за происходящим на участке, ну а двоюродная бабушка Лена страстно увлеклась заготовками разного рода, консервацией и кулинарией.
Вообще у старичков получилась весьма насыщенная жизнь, скажу я вам! Теперь у них прямо вечерний кинозал образовался – они всем «коллективом богадельни», как обозвала их новый статус баб Настя, смотрели новости и любимые передачи, сериалы и за чаем обсуждали, а также делились впечатлениями, кто и как провел день.
Итак, самый сложный и важный пункт глобального проекта Майи был реализован, можно сказать, самым наилучшим образом. И потяну-у-улась цепь переездов, обменов-покупок, временных жилищ из разряда: «перекантоваться с вещами».
Квартирку для меня купили, оформили и предоставили в пользование, когда уже каждый из «детей» имел отдельное жилье. Кроме Левки с Мариной и Степаном, их сынком, моим обожаемым племянником – они, естественно, жили вместе, теперь в трехкомнатной квартире в новостройке.
Вот таким несколько экстравагантным и, прямо скажем, неординарным образом у меня появилась квартира. Уникальная квартирка, сыгравшая важную роль в моей жизни и требующая отдельного рассказа.
Две задачи, поставленные Майей в подборе жилья для меня, были, несомненно, решены: во-первых, это была отдельная, моя личная жилплощадь; во-вторых, от моего дома до офиса ровно восемь минут быстрого шага.
Квартира находилась на третьем, последнем этаже старинного дома замысловатой планировки, который прошел капитальный ремонт лет десять назад. Когда меня торжественно ввели туда первый раз, с завязанными глазами, поставили в центре комнаты и сняли повязку, я испытала сразу несколько потрясающих чувств – узнавание и непонятное родство с этим пространством, радость и почему-то настороженность, словно что-то или кто-то тихо предупреждал о чем-то непонятном. Но это ощущение я, неосмотрительно и легкомысленно, отмела, сосредоточившись на радости и первом в моей жизни чувстве собственной территории.
Моей! Личной!
По ордеру квартира числилась как однокомнатная, но ее планировка была столь причудлива, что я бы назвала ее полуторной. Большая квадратная прихожая разветвлялась на два коридорных рукава – в конце правого находилась большая кухня, а вот левый делал поворот на девяносто градусов и упирался в ванную и санузел. Прямо из прихожей дверь вела в комнату метров тридцати с двумя высоченными окнами и нелогичным выступом в виде алькова, который и огибал левый коридор.
Кухня заслуживает особого описания. Метров пятнадцати с двумя окнами, выходящими на противоположную комнатным сторону, то есть во внутренний дворик между домами. Имелись в ней и вполне вместительная кладовочка, и вывод мусоропровода, и большой выступающий короб, закрывавший трубы, а вот между кладовкой и этим коробом образовалось пространство, которое трудно было задействовать: холодильник не поставишь – перегородишь вход в кладовку, ящик какой не приспособишь по той же причине.
Вот на этой загадке мы с Иваном и споткнулись, рассматривая план помещения, который мой новый братец взял в БТИ. Сдвинув головушки озадаченные, мы пытаясь понять, что здесь могло находиться.
– Да фигня, ничего здесь не было, просто такая корявая планировка! – высказалась я довольно решительно.
– Не скажи, тогда строили грамотно, на века, и особенно такие нестандартные здания, в них каждый сантиметр продумывали, – покачал головой Ваня и решительно заявил: – Надо посмотреть план всего здания.