Мой спаситель
Шрифт:
Она села на край постели и принялась снимать сапожок из грубой кожи, доходивший ей до середины голени. При этом она что-то бормотала себе под нос, награждая его всеми известными ей эпитетами, начиная от «грязного мошенника» и заканчивая «бессердечной скотиной».
Последнее выражение задело его за живое.
— Я вовсе не бессердечный, — заявил он ей, отходя от двери. На мгновение он предстал перед ней в облике обиженного маленького мальчика.
— Ну хорошо, — проворчала она. — Возможно, вы не бессердечны. — Она принялась сражаться со вторым сапожком. — Но вы — простолюдин
Он только улыбнулся в ответ, отчего она пришла в еще большую ярость. Наконец ей удалось справиться с сапожком, который с чавкающим звуком соскочил с ноги. Она бросила его на пол и с наслаждением пошевелила пальцами. Потом пересекла комнату и начала сражаться с ширмой.
— После того, что между нами было, вы по-прежнему стесняетесь? — спокойно заметил он.
Она вспыхнула. С его стороны было неблагородно напоминать ей о том, что между ними было. Она расправила дешевенькую кружевную ширму перед ванной и скрылась за ней. Вот так, подумала она, пусть не подглядывает. Еще несколько долгих мгновений она боролась с завязками на своей короткой куртке. Чертова одежда промокла насквозь. Чем сильнее она тянула, тем туже затягивались узлы. Она негромко выругалась.
— Что-то не так? — цыган просунул голову за ширму.
От неожиданности Лине едва не подпрыгнула на месте.
Его губы искривились в застенчивой улыбке.
— Я умею обращаться с одеждой.
Она одарила его яростным взглядом:
— Не сомневаюсь.
Он поднял обе руки, шутливо сдаваясь.
— Я всего лишь развяжу завязки, — пообещал он.
У нее, собственно, не было выбора. Эта манящая ванна с каждой минутой остывала. Ей всего лишь придется перетерпеть прикосновение его грубых пальцев к ее коже...
— Здесь у вас тугой узел, — заметил он, осторожно распутывая завязки у нее под подбородком, — почти такой же, как и ткацкий, с которым я когда-то имел счастье познакомиться.
На ее губах неохотно расцвела улыбка.
— Я мог бы просто разрезать эти шнурки, но, боюсь, это ваша единственная одежда, — сказал он.
Она удержалась от напоминания, что это произошло по его вине. Если бы этот ненормальный не... Но сейчас ей было неудобно упрекать его, ведь он помогал ей.
Пока он трудился над завязками, она несколько раз украдкой взглянула на него. Развязывая узел, он нахмурился, его длинные ресницы отбрасывали тень на его смуглые щеки. Прикосновение его пальцев к ее коже было теплым и щекочущим, пока он возился со шнурками. Лучше бы ему поспешить. Она не знала, сколько еще сможет выносить его близость. Ей трудно было сосредоточиться и собраться с мыслями, словно само его присутствие действовало ей на нервы. Вероятно, виной тому было выпитое вино.
— Я действительно извиняюсь за недостаток уединения, миледи, — искренне пробормотал он, — но я не осмеливаюсь оставить вас одну.
— Почему нет? — с любопытством спросила она. Странно, но голос у нее почему-то охрип.
— Почему нет? — переспросил он, справившись наконец с завязками и аккуратно потянув за одну из них.
Он посмотрел ей в глаза, и она поняла, что он что-то скрывает. Она мгновенно насторожилась.
— Эль Галло действительнонаходится
Он отвел глаза всего на мгновение, но и этого оказалось достаточно.
— Что случилось? — спросила она, не будучи уверена, что хочет все знать.
Дункан нахмурился, в равной мере не будучи уверенным, что ему хочется отвечать. Он провел указательным пальцем по ширме.
— Все пошло не совсем так.
— Вы потерпели неудачу?
Так нельзя было говорить. Он выпрямился во весь рост и грозно уставился на нее.
— Нет, я не потерпел неудачу, — сухо ответил он. — Я спас нас обоих с корабля. У вас есть крыша над головой, и вас ждет горячая ванна.
— Но Эль Галло на свободе, и, вероятно, он разыскивает нас со своей бандой пиратов.
Он сжал губы.
— Пока вы находитесь рядом со мной, вы будете в безопасности.
— В гостинице? Да хранит меня Господь от хитроумных крестьян, — пробормотала Лине, глядя в потолок. — Разве вам не приходило в голову, что гостиница станет первым место: куда он решит заглянуть?
Дункан стиснул зубы: она снова оскорбляла его.
— Вы маленькая недоверчивая сучка, — проворчал он.
Я не совсем идиот. Я бы не привел вас туда, где вам угрожала бы опасность.
— Но это же так очевидно! В гостиницу? — не веря своим ушам, переспросила она.
— Это не просто гостиница, — с триумфом провозгласи он. — Это публичный дом.
Тишина, в которой прозвучало его заявление, казалась такой оглушающей, что он слышал, как с куртки Лине падают на пол капли воды.
Глава 10
— Ему и в голову не придет искать нас здесь, — объяснил он. — А женщины в таких местах не отличаются любопытством.
От возмущения Лине лишилась дара речи.
— Вы привели меня в... — она не могла даже выговорить эти слова.
Она бросилась к кровати, схватила сапожки. У двери она обернулась, чтобы высказать Дункану все, что она о нем думает. Но у нее не было слов. Она распахнула дверь и вышла.
Она не была готова к тому, что предстало перед ее глазами. В конце длинного коридора стояли две толстенькие ярко накрашенные шлюхи, на которых не было практически ничего, за исключением пары шнурков, размещенных в «стратегически важных местах». С другой стороны, пошатываясь, на нее шел подвыпивший лорд, поддерживаемый проститутками. Заметив застывшую в дверях Лине, он стал проявлять к ней безудержный интерес, грубыми жестами показывая, что он хочет с ней сделать.
Лине юркнула обратно в комнату, захлопнув дверь с таким грохотом, что с потолка посыпалась штукатурка.
— Я не могу... уйти прямо сейчас, — с ужасом прошептала она, роняя сапожки на пол.
Дункан подавил улыбку. Интересно, что она там увидела?
— Разумеется, я не могу и остаться, — заявила она, меряя комнату шагами. — Вы знаете, что здесь творится?
Он вопросительно приподнял брови.
— Еще бы вы не знали, — ответила она сама себе. — Вероятно, вы посещаете подобные места, как только у вас появляется лишнее пенни.