Мой сводный хулиган
Шрифт:
Общая столовая, общая спальня, общая душевая, сортир с разделителями – и то хорошо. Побыть одному, остаться наедине со своим телом и мыслями – нереально. А так хотелось иногда. Максимум – сказать, чтобы не задалбывали и отвалили минут на тридцать, но и так сказать мог не каждый.
Вымывшись, я вылез и замотался в полотенце. Мягкое и пушистое, как когда-то были у нас дома, когда мама ещё была жива. Не такие, может, дорогие, но приятно-пахнущие, мягкие. С Пашкой мы, как ни старались, потом не могли в таком порядке дом содержать. Белое бельё через несколько стирок неумолимо становилось
Я подошёл к зеркалу и открыл шкафчик рядом. Жена тренера сказала, что тут я найду новые зубные щётки и другие средства гигиены.
Да, новые тут были – стояли в стеклянном стаканчике, запечатанные, а рядом на подставке ещё несколько электрических. Других членов семьи, как я понял. Чёрная с белым, красная с белым и ярко-розовая. Не стоит гадать, наверное, кому она принадлежит.
Я усмехнулся, взял себе щётку и захлопнул шкафчик.
Домашняя девочка-конфетка. Маленькая мамина-папина дочка. Уверен, отличница и активистка, наверное курсы там всякие театральные посещала, танцы, чем там ещё хорошие девочки занимаются.
Почему-то подумалось, что ванная-то на этаже одна, и она, вероятнее всего, пришлёпает сюда скоро сонная, в пижаме. Надо бы не забывать дверь закрывать, когда иду в душ. В детском доме это можно было делать только в сортире и то, когда не сломан был замок, так что привычка не запирать двери может сыграть злую шутку.
Не со мной – с ней.
Я натянул шмотки, ещё раз плеснул ледяной водой в лицо и пригладил волосы. Непривычно как-то с новой стрижкой. Тренер меня вчера протащил через экзекуцию по полной программе.
Новые шмотки, обувь, парикмахерская. Девушка, которая стригла, очень пыталась мне впарить какую-то там процедуру для лица, чтобы потом не надо было бриться, но я заподозрил неладное и отказался. Не хватало мне ещё всяких там процедур.
– Не выпендривайся, Артур, – сказал тренер, оплачивая мне джинсы за сумму, на которую скромная семья могла бы месяц прожить. – Ты теперь часть семьи, и выглядеть должен соответствующе. Мы с тобой всё это обсудили. Твоя задача – мяч и команда. Ну и Академия, естественно. Когда мы выстрелим, ты поймёшь, к чему это всё.
Он так уверен, что я справлюсь, что оправдаю его надежды, что мне становится не по себе. А если нет? Если не получится? Что если тренер видит во мне то, чего на самом деле нет, если ошибается? Тогда я лишь упущу время. А этого допустить нельзя, значит, придётся вывернуться наизнанку, но стать тем, кем он хочет меня видеть, чтобы “забрать” свою часть.
Впереди ещё было много всего организационного. Контракт от тренера, он же не дурак просто так содержать меня и оплачивать уход Паше. Самого Пашку обещал, что к концу недели перевезут в другую клинику, где за ним будет присматривать нанятая сиделка, и назначат какие-то поддерживающие процедуры, чтобы к операции мышцы совсем не атрофировались.
И, блин, самое жуткое – фотосессия. Максим Романович сказал, что будет понемногу запускать пиар команды, нужны фотки для щитов. Это, конечно, капец, но что поделать.
А ещё я хотел
Я вышел из ванной и вернулся к себе в комнату. Мышцы после утренней пробежки и водных процедур приятно вибрировали. Хотелось ещё позаниматься, но тренер сказал, что перегруз мне не нужен и точно определил сколько и чего в день нужно делать из физо. А пока пора было до завтрака напрячь мозги. Поступление в Академию физкультуры и спорта, по словам тренера, дело решённое, но учиться придётся самому. Я хоть вроде бы не тупой, но понимаю, что уровень знаний не дотягивает, а значит, придётся покорпеть над книгами. Русский и английский точно надо подтянуть. ЕГЭ по русскому я сдал неплохо, проходной балл набрал, честно говоря, сам не знаю как. Хотя, знаю – с сочинением-то помогли. Сам бы не написал. А вот в Академии так не выйдет, там надо самому мозгами шевелить.
Я открыл ноутбук, что стоял у меня на столе и включил его. Ещё одна дорогая игрушка, к которой даже прикасаться страшно. Система запустилась и я зашёл в браузер, стал искать сайты с таблицами правил и тренировочными заданиями.
Честно говоря, мозги начали закипать уже минут через тридцать. Никогда не понимал логики правил языка, а самое главное – исключений из этих правил. Эти корни гар и гор, где под ударением а, а без ударения следует писать о, а вот в корнях зар и зор – наоборот. Вот как такое можно запомнить? В чём логика? В чём, блин, отличие?
То ли дело математика. Там всё чётко и ясно, всё по формулам и законам. Знаешь формулу – знаешь решение.
Устав за эти полчаса сильнее, чем за сорок минут интенсивной пробежки и двадцать минут растяжки, я закрыл ноут и посмотрел на часы. До завтрака, определённого хозяйкой дома, оставалось ещё около получаса, и я решил пока спуститься вниз. Может, помочь с чем надо, а если нет, то просто выйду на улицу, осмотрюсь во дворе. Мне тут жить ближайшее время, надо знать что и как тут в целом.
Я вышел в коридор и направился к лестнице, когда услышал, как меня позвали. Оглянулся и увидел, что дверь в комнату Ники приоткрыта. Она махала мне рукой, приглашая войти.
Я передёрнул плечами.
В комнаты девочек входить нельзя. Это правило.
В комнату тренерской дочки – тем более. Это твёрдое правило. Важное. Железобетонное.
Да и вообще…
– Доброе утро, – её мышиный нос показался в дверях, девчонка улыбнулась, а у меня в груди толкнулось раздражение. – Артур, зайди на минутку, пожалуйста, у меня есть для тебя предложение.
Блин, неужто папочка не объяснил тебе, что не нужно приглашать в свою комнату взрослых парней? Даже если они вроде как теперь в семье.
– Доброе, – отозвался я и, вздохнув, подошёл ближе, а потом и переступил порог, когда она отступила, пропуская.
Милая комната. Всё такое бело-розово-сиреневое. Как мне и представлялось, когда я наблюдал за ней в хосписе – мягкое пушистое покрывало на кровати, большой белый медведь посредине, огромная книжная полка.
Диссонанс какой-то. Не думаю, что она стерва, как сказали ребята из команды. Просто высокомерная кукла с синдромом отличницы.