Мой талантливый враг
Шрифт:
– Елена, если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, обращайся за помощью. Как-никак мы одна семья. Ты мне почти как дочь.
Я лишь коротко кивнула, гадая, что он все-таки имел в виду? Мы семья, потому что я реально его дочь, или потому что встречаюсь с Винсентом, девушка его сына, считай названная дочь. Я только-только перестала заморачиваться на эту тему, и вот опять!
– Спасибо, – неуверенно поблагодарила я, и в совершенно потерянном состоянии побрела за Винни.
– Устала? – с пониманием спросил он, и я лишь
Я почти убедила себя, что мы с Винсом никакая не родня, но последняя ремарка Говарда напрочь лишила меня этой уверенности, а спросить о таком напрямую у меня язык не повернётся.
– Ты что-то вспомнила да? – догадался Винс. – Ты же не просто так задремала. Рассказывай.
Я немного смущённо улыбнулась. Мысли о том моменте из детства вернули мне хорошее настроение, и я поведала Винни о нашем беге по солнечным квадратикам и своей волшебной песне на Хангрийском.
– У меня ещё так много вопросов, Винни. Что было потом?
– О? Потом самое интересное, – заговорщически сказал Винсент и взял меня за обе руки. Он нежно провел большими пальцами по обратной стороне моих ладоней. – Ты встретила своего настоящего наставника. Того, кто первым заметил твой талант и научил играть на скрипке. Мы стащили ее из кабинета твоей матери. Угадай, какой мерзкий образ ты создала первым?
– Змеи…– сказала я, сквозь ком в горле. Мне не было грустно, просто иногда счастья бывает так много, что сердце не в состоянии его вынести, оно вырывается наружу слезами. Он научил меня играть, он открыл для меня путь в музыку. Все это время это было он.
– Ну-ну, – Винсент обнял меня и погладил по волосам. – Совсем моя курочка расклеилась.
Ещё хуже делает. Шутит, обзывается, топит меня в своем тепле, и я хочу уже в голос рыдать, как мне сейчас хорошо. А ещё мне страшно лишиться всего этого в одночасье. Вдруг опять забуду, вдруг папа запретит видеться с Винсентом, а вдруг мой папа мне вовсе не папа, а я тоже одна из рода Вестерхольтов и прямо сейчас жмусь к своему единокровному брату.
Помогите мне кто-нибудь!
И помощь пришла, откуда не ждали. Не мы одни не стали дожидаться финала вечера. Иштван со своей группой тоже шли к служебному выходу.
– Елена ден Адель плачет, осознав тщетность ваших будущих потугов на конкурсе? – едко спросил лидер Шутов, и у меня глаза мгновенно высохли.
– Ты точно панк? – я оторвалась от груди Винсента и смерила его надменным взглядом.
– А что не так? – растерялся парень.
– Выражаешься как моя покойная бабуля. Тщетность потуг, – изобразила его, и все остальные ребята из группы громко хмыкнули, и даже заколка в волосах Немета шкодливо звякнула, словно жила своей жизнью.
– Ничего не как бабуля, и вообще… – он аж покраснел от злости и стыда, но не договорил, Адриан вышел вперёд и протянул нам свою руку.
– Спасибо, что приехали нас поддержать. Иштван в жизни этого не скажет, но ему это было очень важно, он даже не фальшивил сегодня, зная, что вы в зале.
Винсент искренне ответил на рукопожатие.
– Всегда пожалуйста. То-то он так настойчиво заваливал меня сообщениями со ссылками, где купить билеты.
Ишт поджал губу.
– Ничего я не заваливал! Да хватит уже, – смущался лидер Ночных Шутов, а затем очень искренне спросил нас: – Ну и как вам? Шансы есть? Понравилось?
– А то ты сам не знаешь, – ответила ему вопросом на вопрос. – Вы сделали этот вечер.
Ребята радостно переглянулись между собой, и Иштван протянул руку мне, и только я собралась пожать её, как он сказал:
– Спасибо, курочка.
– Эй!
– Иштван, черту не переходи, только мне так её можно называть, – шутливо угрожал Винсент.
Странное чувство, я должна ненавидеть или хотя бы презирать своих соперников, но рядом с ними мне легко и просто. Мы делимся опытом, обсуждаем грядущий большой финал, желаем друг другу удачи. Мне нравится этот новый мир без вражды, где Хангрия и Острайх наконец нашли общий язык.
Пока Винсент по-приятельски боролся с Иштом, Немет поманил меня в сторону, достал из кармана компакт-диск, подписанный простым маркером и протянул мне.
– Давно хотел передать тебе это, но, говорят, ты не пользуешься видеофоном и не выходишь в Эфир. Я ждал этой встречи. Надеюсь, ты найдешь на чем проиграть.
– Что там? – я покрутила в руках прозрачную коробочку.
– Подарок. Такую Софию Хаслингер ты точно не слышала. Здесь есть архивные записи, которые не были опубликованы, я занимался оцифровкой, нашел их. Здесь оригинальный звук и моё видение.
Ого. Там мамины песни в его обработке. Это действительно шикарный подарок, но вряд ли он меня сильно удивит, с каждым моим вновь открытым воспоминанием я осознаю, что свою маму я совершенно не знала, да и хочу ли узнать теперь? Не все двери хочется открывать, но я все же поблагодарила Немета:
– Спасибо, Адриан.
– Если вдруг у тебя с этим мрачным типом что-то не заладится, напиши мне. Я не только делаю крутые каверы с привычными вещами, но и умею доводить до взрывного крещендо любой трек, – он подмигнул мне, а я прижимала диск к груди, пытаясь понять, мне показалось сейчас, или под словом крещендо Немет подразумевал явно не увеличение силы звука, а что-то совсем другое?
***
Мои руки грел теплый картонный стаканчик с кофе, который мы купили на заправке. Я забралась на своё сидение с ногами и потонула в этом уютном моменте. Ночная дорога, терпкий бодрящий запах в салоне, Винсент. Мой Винсент. Он напряженно всматривался в даль и выглядел немного уставшим.
– Хочешь, подменю? – пошутила я, потому что мой опыт вождения ограничивался лишь одним, но ярким воспоминанием, когда я рулила сидя у папы на коленках.
– Ни за что! – отрезал Винсент и крепче вцепился в баранку.