Мой талантливый враг
Шрифт:
– … крестный.
– В каком смысле крестный? – я аж опешила. Ни одна из моих безумных теорий даже близко не стояла. – Как это?
– Он крестил нас с Виви. Владиславус что-то вроде нашего духовного наставника. Хотя чаще всего он вытаскивал нас из передряг, чем приобщал к святому писанию. Его настольная книга: уголовный кодекс, а не житие святых.
Я очень медленно соображала. Дядя Влад крестный Винсента и Виви. Хорошо. Это многое объясняет: их дружеский разговор в машине, но это не отвечает на мой главный вопрос.
– Я сейчас пешком до академии пойду, Винсент, ты уже бесишь меня.
Смеется, и от его смеха в груди все звенит. Так легко не смеются, храня тяжкую тайну.
– А что изменится, Нана?
– Отец не одобрит такие отношения, – выпалила я.
–Чей? Твой или мой? – хитро улыбнулся Винсент и тут же добавил, сгущая краски. – Погоди… так он же у нас один на дво…
Не выдержала. Стукнула его подушкой прямо по наглой роже, но Винс продолжал ржать. Немного сдавленно и глухо из-под подушки, но по-доброму.
– Чокнутая курочка, – вынес он свой вердикт и попытался пригладить взлохмаченные волосы. – Но надо отдать тебе должное. Добраться до этого вопроса так быстро, кто надоумил тебя?
– Фото мамы и Говарда в театре. Они явно были не просто музыкальным дуэтом.
– Были, – горечь на мгновение проскользнула в его голосе. – Я тоже задавался этим вопросом. Поднимал свидетельства о рождении, прикидывал даты и в ужасе ждал совпадений в наших анализах. Я точно так же придумывал, что буду делать, если опасения подтвердятся. Планировал увезти тебя далеко-далеко, а любовь свою выражать лишь в песнях.
Это даже мило, если на думать о том, что он какие-то анализы собирал. Даже спрашивать не буду.
– И? – я подгоняла его, уже даже не надеясь, что он мне сегодня скажет правду.
– Барабанная дробь, курочка!
Он картинно постучал пальцами по воздуху, и, клянусь, я услышала этот тревожный набат.
– Ты мне никакая не сестра. Твой отец на самом деле Виллем ден Адель. Даже не знаю, почему я усомнился, и почему ты так переживала. Даже без анализов вы безумно похожи. Цвет глаз, волос, мимика. Паранойя превратила меня в безмозглого слепца
– А сразу ты мне сказать не мог? – продолжала бурчать я, пытаясь скрыть, как сильно я рада. Даже не знаю, чему больше, тому, что нет никаких непреодолимых обстоятельств для наших с Винсом отношений, или что мой папа, действительно, мой папа. Мама не предавала его. Уже легчн.
– Шутишь? И тогда я бы не услышал твое признание. Ты прямым текстом сказала, что тебе было бы плевать на наше возможное родство. Ты пожертвовала бы нормальной жизнью, возможностью завести детей, репутацией… Я даже не надеялся это услышать.
– Это просто слова, вдруг я бы испугалась и врубила заднюю?
Нет. Это были не просто слова. Я говорила от сердца, и Винсент представить не может, как тяжело далось мне такое признание.
– Ты вообще редко разбрасываешься словами, Нана. Я ведь так и не дождался от тебя того самого заветного слова.
Я даже на локте приподнялась.
– Какого слова?
– Того самого, – уклончиво ответил он.
– Погоди? Мы столько встречались, и я ни разу не говорила тебе, что люблю?
Кивнул, а в глазах все те же лукавые огоньки. Но и я не такая простушка, чтобы вестись на подобную чушь. Он опять меня разводит.
– Не верю, ты либо врёшь, и сейчас нарываешься на признание, либо я тебя на самом деле никогда не любила.
Ха! От лукавства не осталось и следа. Лицо у Винни сейчас было настолько потерянное, словно он проиграл Иштвану в музыкальную дуэль и это показали в прямом эфире. Неужели хоть в этой пикировке я победила? Теперь-то я отомщу за его подтрунивания.
Но почему эта победа совсем не доставляет мне радости? Вид поверженного Винсента не самое лучшее зрелище.
– Я думал об этом, Нана. Ты всегда отшучивалась и избегала серьёзного разговора, но…
Он аккуратно коснулся пальцем моего лба.
– Именно то, что ты сделала с собой стало тем самым признанием. А теперь ты снова рядом со мной. И либо я настолько хорош, что ты полюбила меня заново, либо ты вспомнила прежнее чувство. Но в любом случае я победил и добился своего. Ты моя даже без слова на букву «Л». Можешь не говорить, я все равно знаю правду.
Надеюсь, в салоне достаточно темно, и Винсент не видит, как сильно горят мои щёки.
– Да-да ты говорил про чтение мыслей, – я наигранно зевнула, но тут же почувствовала чудовищную усталость.
– Именно, курочка. Ты для меня раскрытая книга с нотами детских песенок.
– И о чем же я мечтаю в этот самый момент, – я бросила ему очередной вызов. Детской книжкой меня назвал. Вот же!
– Ты очень хочешь спать. Так что быстро закрывай глаза, иначе мы точно опоздаем сегодня на пары.
Обманщик! Ничего ты не читаешь. Я прямо сейчас внушала тебе, что хочу поцелуй, а не спать. А ты вот так вот промахнулся. Но возражать и спорить у меня уже не было сил, я зевнула второй раз уже по-настоящему и на послушно уснула, уткнувшись в его грудь.
Понятия не имею, сколько мы так проспали. Час-два? Неделю? Меня разбудили яркие вспышки за окном, стук капель по крыше и оглушительные раскаты грома. Совсем хорошо. В такую погоду мы точно , далеко не уедем, и на пары я гарантированно не попаду. У меня столько икры, чтобы умаслить Зибахера. А физкультура у меня первой парой по расписанию. Я простонала от досады, а затем резко замерла и прислушалась. Рядом с нами лежал кто-то еще. Посапывал себе спокойно во сне и даже пнул меня коленкой. Присмотрелась и увидела девочку лет восьми. Густые черные волосы растрепались по подушке, бледное кукольное личико, пухлые алые губки.