Мой учитель Лис. Тетралогия

Белянин Андрей Олегович

Мы с мистером Ренаром побежали вдоль берега к каменным основам моста, разговаривая на ходу.

— А кто написал записку?

— Не знаю, там ведь нет подписи.

— А почему три удара в колокол?

— Здесь часы на башне, они отбивают каждый час, а звук далеко разносится по воде.

— А как они узнали, что мы будем здесь в три часа?

— В записке указано «удар», мост разводится каждый час, сейчас без пятнадцати три, следовательно…

— Я дурак и тугодум, сэр!

— Браво, — без малейшей насмешки согласился мой учитель. —

А теперь внимательно смотри под мостом, возможно, на берегу что-то есть.

Мне жутко хотелось спросить: а зачем тогда ретивый индус побежал наверх? Но, прежде чем я открыл рот, вовремя вспомнил, что идея бежать на мост сверху принадлежала самому тигру. До трёх ударов часов мы успели обшарить все левое основание моста. Я смотрел там, куда падал свет фонарей, а месье Ренар не чинясь обнюхивал самые тёмные уголки.

— В воду не лезь, — на всякий случай предупредил он. — Темза — одна из самых грязных рек в Европе. Сюда стекаются отходы со всего города, тут не то что пить, а и окунуться-то опасно. Подхватишь чесотку, малярию, экзему, стригущий лишай, краснуху, воспаление, раздражение на коже и…

В этот момент раздался металлический скрежет, заработали цепи и блоки, мост начинал подниматься, разделяясь на две половины.

— Рена-а-ар! — прокричал откуда-то сверху соучастник нашей безумной затеи. — Здесь что-то лежит, на нижних сваях. Я дотянусь.

— Будьте осторожны, Капур!

— Просто Раджив! Почти достал… ещё и…

В тот же миг сверху в волны рухнуло тело бенгальского тигра в белой сорочке, брызги едва ли не долетели до нас.

— Сэр? — Я начал стягивать плащ.

— Это лишнее, тигры отличные пловцы, — безмятежно покачал головой мой наставник, а с середины реки донёсся уносимый течением голос:

— Я держу его, держу-у…

Ну и ладно, в конце концов, если мистер Капур нашёл свой алмаз, то он сумеет выбраться с ним на берег. Меж тем Лис зачем-то начал изучать пятна света, упавшие из-за разведённого моста на прибрежный ил, храбро влез в воду едва ли не по колено и вдруг, резко наклонившись, что-то вытащил из грязи. Это была металлическая коробка нескольких дюймов в длину, судя по всему, довольно тяжёлая. По крайней мере, когда наставник обтёр её платком и сунул в карман плаща, тот явственно оттянулся вниз.

— Вот и всё на сегодня, пойдём домой.

— Сэр, вы ноги промочили.

— Да, бывает, ерунда.

— А как же лишай, чесотка, экзема и весь длинный список кожных болезней, которые…

— «Близкие к природе» менее подвержены таким вещам. Кстати, если что, чек, выписанный этим индусским бандитом, позволит мне купить собственного семейного врача. Идём же, не отставай!

Примерно через полчаса, когда уже вот-вот должен был заниматься рассвет, мы наконец-то добрались до дома. Старый дворецкий впустил нас, не дожидаясь стука в дверь, так, словно и не ложился спать. То есть, собственно, как всегда.

— Марш к себе в комнату, и чтоб до одиннадцати утра я тебя не видел. Спать!

По

горящему взору моего учителя было ясно, что сам-то он спать и близко не собирается, но, думаю, вы (как и я) уже тоже вполне себе усвоили, что спорить с ним бессмысленно.

Я умылся у себя наверху и вдруг резко осознал, что хочу спать даже больше, чем есть. В комнату без стука вошёл старый француз, поставил стакан подогретого молока и один сухой крекер, после чего ушёл, всё так же не сказав ни «здравствуйте», ни «до свидания».

Я почти обиделся, а потом быстро захрустел крекером, едва ли не залпом выпил молоко и, спокойно раздевшись, нырнул под одеяло. Вот тут-то меня и настиг сон…

Мне снилось, что я дома у бабули, она непривычно ласкова со мной, не дымит мне в лицо, даже предлагает чай. А потом вдруг нежно так говорит:

— Эдмунд Алистер Кроули, настала пора познакомить тебя с твоим новым дедушкой.

Дверь распахивается, и в сиянии солнечного света входит владелец табачной лавки Дрю Бэрримор. В одной руке у него букет цветов, а в другой — гипсовый бюстик Майкла Ломонософфа.

— Бабушка, но он же… он енот?!

— Ах ты, нетолерантный подлец, дрянной расист, грязный нацист, мерзкий сексист и подлый мальчишка! — Бабуля замахивается на меня тем же самым бюстом, а потом… я просыпаюсь.

Часы на полке показывали одиннадцать, ровно час до полудня, пора вставать. Когда минут через пятнадцать я, вымытый и переодевшийся в новый костюм, каким-то чудом появившийся у меня в комнате, спустился вниз, месье Ренар уже сидел в кресле за накрытым столом.

Собственно, весь его завтрак состоял из ополовиненной бутылки коньяка, недоеденного сыра и целой горы скорлупок от фисташек.

— Вы просидели здесь всю ночь?

— Майкл, — чуть растянутей, чем обычно, сказал он, — не понял, где твои манеры?

— Доброе утро, сэр!

— Доброе утро, мой мальчик, — удовлетворённо кивнул Лис. — Присаживайся, надеюсь, у Шарля найдётся лёгкая закуска на кухне. Или не найдётся. Есть, кстати, вредно. Вкусно, но вредно, представляешь?

— Сэр, по-моему, вы измотаны, и вам явно не стоит больше пить.

— Яйца не учат курицу готовить омлет.

— Но, сэр… — Меня прервало появление дворецкого, который поставил передо мной тарелку с брускеттой по-итальянски, чайник чёрного чая, сливки и на десерт зелёное яблоко.

— Месье, — выпрямился он, — там у входа мистер Капур из Маджипура. Просит принять.

— Право, я не в тонусе, — откровенно зевнул мой наставник, но милостиво махнул рукой. — Пусть заходит. И подайте виски, ему тоже надо выпить.

Поймав его блуждающий взгляд, я понял, что у меня менее двух минут на завтрак, а потом надо будет всё записывать. Когда к нам мягкой пружинистой походкой вошёл гость, я успел умять примерно половину, после чего сразу схватился за блокнот.

Полосатый индийский гость, переодетый, отмытый и пахнущий всеми ароматами Востока, церемонно поклонился нам обоим.