Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
Мне пришлось уныло плестись следом. В конце концов, несмотря на горечь в горле и головокружение, это была моя работа, и мой учитель не раз давал понять, что манкировать ею не позволит. У меня не было с собой ни блокнота, ни электропера, но, как вы помните, в молодости я обладал цепкой памятью.
— Что скажете, Ренар? Правительство давит на нас со всех сторон.
— Дорогой инспектор, как вы понимаете, я вообще буквально пять минут назад узнал об этом преступлении.
— Да чем же вы занимались?!
— Честно? Орденом святого
— Ренар, мать вашу!!!
— Что вы хотите передать моей матушке?
— Помогите-е… — трагическим шёпотом закончил инспектор.
— О, я по вашим глазам вижу, что вы сейчас думаете лишь о том, как будете со мной расплачиваться, — улыбнулся Лис, щуря янтарные глаза. — Сейчас я при деньгах. Поэтому попрошу сегодня же отпустить мистера Фишера, он ни в чём не виновен.
— Смелое заявление, Ренар, против этого парня слишком много улик.
— Вас не затруднит их перечислить?
— Ну-у… — Инспектор Хаггерт глухо выдохнул в усы, подумал и пустился перечислять: — Он её муж. И кроме того, ещё и… Этого вполне достаточно.
— Неужели?
— Не издевайтесь. Как известно, в девяноста процентах случаев убийца — самый близкий человек. Муж, жена, брат, отец, мать, дядя и прочие родственники. К тому же… э-э…
— Добивайте, чего уж.
— Его тёща, мать убитой девушки, написала в заявлении, будто бы молодожёны часто ругались. Он хотел продать дом, а она отстаивала сохранение своего семейного гнёздышка. Вы хоть предполагаете, сколько может стоить маленький особнячок на этой улице? Я уж молчу о самом участке земли.
— И зря, — весомо покивал мистер Лис. — Пройдёмте, дорогой инспектор, я хотел бы кое с кем вас познакомить.
Суровый мистер Хаггерт опустил голову, видимо не будучи особенно склонен спорить в этот момент со специалистом, способным разгадать это загадочное преступление.
— Видите ли, просто поговорив с людьми из соседних зданий, я убедился, что и те и другие настроены на расширение. Однако интересно, с кем же их начальство могло вести переговоры в этом случае? Хозяин особняка за решёткой, его жена мертва. Так кто же с ними разговаривает, кто ведёт общение, кто, в конце концов, обещает продать им этот уютный домик?
Невзирая на слабый протест портье, мы всё-таки вошли в гостиницу «Клеопатра» и постучали в дверь номера четыре, расположенного на первом этаже. Нам достаточно быстро открыла полная пожилая женщина в старомодном капоре, чёрном платье и очках.
— Что вам угодно, джентльмены?
— Инспектор Хаггерт, — несколько уныло начал представитель Скотленд-Ярда. — Представьтесь, пожалуйста?
— Кэтлин Бредшоу Доутсон, — вежливо кивнула она. — Друзья зовут меня матушка Доутсон. Вы, наверное, слышали об ужасной смерти моей девочки?
— Да, увы.
— Но ведь злодей пойман и ему не избежать виселицы? Скажите, что это так, инспектор! Утешьте бедную вдову, убитую горем! Кто теперь вытрет мне слёзы?
Хаггерт с некоторым
— Думается, слёз не будет, они бы только размазали грим, — наконец-то решил вмешаться мой учитель. — Инспектор, позвольте познакомить вас с практически умершей или зверски убитой миссис Джулией Фишер!
— Что?!! — обомлели все.
— Вы были правы, говоря, что чаще всего в преступлении против жены повинен муж, но иногда бывает и наоборот.
Лис одним шутливым движением зацепил ленточку капора старой леди, резко дёрнул на себя, и вдруг всё странное сооружение из головного убора, очков и седого парика просто упало на пол.
Теперь на нас смотрела круглыми от обиды глазами довольно молодая женщина, лет двадцати трёх — двадцати четырёх, одетая в страшно полнящее её платье.
— Ты не поверишь, Майкл, но очки и головной убор ярче всего меняют внешность человека. У меня есть друг в России, так вот он периодически наряжается бабушкой и поёт песни со сцены на забаву себе и детям. Очки, платок, юбка с гольфами — и на расстоянии трёх шагов это натуральнейшая старушка, Богом клянусь!
— Но… кто же тогда лежит в той кровавой ванне? — практически присваивая себе мой вопрос, влез инспектор.
— Как, это же очевидно! Там её мать! — даже несколько удивился нашей обоюдной тупости месье Ренар. — Вы же видели её ногу. Ногти нестриженые, грязные, жёлтые, такие просто не могут быть у молодой эффектной женщины. Мисс Джулия убила собственную мать (как я понимаю, по предварительному сговору с сестрицами), а ответственность за злодейство повесила на нелюбимого мужа.
— Но почему? — на этот раз уже я подхватил вопрос с языка инспектора.
— Потому что именно он является единственным наследником вон того чудесного домика. Если его снести, то один участок будет стоить в десять раз дороже. И ведь в конторе, как и в отеле, вам в итоге скажут, что уже вели предварительные переговоры с «матушкой Доутсон».
— Ах ты… ах ты, лисья морда-а… — простонала так внезапно воскресшая жена мистера Фишера, с кулаками бросаясь на моего учителя. — Я убью тебя, сволочь! Ты всё испортил! Тебе не жить, я зуб даю, я выйду из тюрьмы и тебе горло вырву, с-с-сук…
Мистер Хаггерт вовремя успел перехватить яростную девицу и защёлкнул наручники у неё за спиной.
— Полегче с беременной женщиной, инспектор, — ни капли не испугавшись и даже не двинувшись с места, предупредил Ренар. — Вы ведь знаете, что жена может наследовать за мужем лишь в том случае, если у неё родится мальчик. Думаю, наша преступница сейчас на седьмом-восьмом месяце. Через пару месяцев её «матушка» покажет счастливо спасённого внука и на правах опекунши продаст дом.
— Но зачем она убила собственную мать?!