Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
Думаю, что, если бы мистер Лис не умел разговаривать с людьми, нас бы примитивно расстреляли на входе, а потом на суде успешно доказывали бы, будто приняли нас за настырных побродяжек, категорически отказывающихся предоставить хоть какие-то документы, удостоверяющие их странные личности. Уверен, суд бы встал на сторону мужчины с дробовиком.
— Сэр?
— Месье Ренье, если вам так удобней.
— Вы француз?
— Только если мне так удобней.
— Хороший ответ, месье, — сдержанно похвалил дворецкий. — Смерть старого
— При последнем имени вы сделали лёгкую заминку, — улыбнулся Лис. — Она вам неприятна?
— Нет, нет, что вы! Нас всех учили толерантности к приезжим. Просто после её появления в доме я был вынужден перестать есть свинину.
— Кухарка не готовит её по религиозным соображениям, — догадался я. — Значит, она еврейка или мусульманка.
— С таким-то именем и фамилией? — надменно хмыкнул Лис. — Боюсь, всё куда прозаичнее, она сама — свинья.
Дворецкий утвердительно кивнул, а оба дога покосились на моего учителя с явным уважением. Должно быть, для эдинбургской полиции такая дедукция была в диковинку.
— Следуйте за мной, джентльмены.
Нас сопроводили в дом.
К моему немалому изумлению, увиденные интерьеры были столь минимизированы, что, казалось, мы попали в жилище какого-то законченного скупердяя. Обои на стенах висели лохмотьями, полы лишены ковров, да что там, даже отсутствовало деревянное покрытие — голый камень!
Редкая мебель, сделанная из плохо обработанного дуба, без всяких резных украшений или изысков, в длинных и узких, как бойницы, окнах не было стёкол, отчего по ногам гуляли жуткие сквозняки. Ньютон-шестикрылый, да как тут вообще живут люди?
— Тело барона было найдено в этой самой гостиной у камина, — словно экскурсовод, неторопливо вещал дворецкий. — Никаких следов никто не обнаружил, а причин для пожелания смерти старому Кэмпбеллу было слишком много у всех обитателей дома.
— Поясните.
— Он свёл в могилу свою кроткую жену, издевался над родственниками, месяцами задерживал выдачу жалованья прислуге. У него не было друзей, только недоброжелатели, он не ходил в церковь, не жертвовал ни пенса на благотворительность, ничего не покупал, дом и поместье при нём находились в самом плачевном состоянии. Возможно, теперь всё изменится.
— Вы имеете в виду вступление в наследство сына покойного?
— Да, месье. Если мне будет позволено сказать, то сэр Артур достойный джентльмен, совершенно непохожий на своего отца.
Мой учитель, казалось, проигнорировал последнюю фразу. Оба констебля, опустив морды, подозрительно осматривались по сторонам, а Лис, опустившись на колени, тщательно изучал место трагедии. Периодически он поднимал голову, задавая дворецкому уточняющие вопросы:
— Старый барон сильно пил?
— Вы в Шотландии, месье.
— Ах да, простите. Значит, весьма крепко закладывал
— Арестовать всех?! — обрадовались оба дога, засучивая рукава.
— Дайте же разобраться, полисмены! Здесь есть отдельная комната, где я бы мог провести допрос?
— Да, месье, — подумав, ответил дворецкий. — Если вас устроит личный кабинет барона Кэмпбелла.
Мой наставник выпрямился, кивнул, и мы все прошли ещё два коридора до небольшой комнаты за дубовыми дверями, обшитыми железными полосами крест-накрест.
Внутри царил такой же скупой минимализм — грубый стол, початая бутылка виски, стакан, холодный камин, табурет (даже не стул или кресло). Казалось, хозяин этого дома поселился тут ещё в четырнадцатом веке и менять своих устоявшихся привычек не собирался.
Единственно относительно новым во всём кабинете был вмурованный в стену швейцарский сейф. Судя по размерам дверцы, я мог бы войти туда, даже не нагибаясь.
— Старый хозяин не доверял банкам, внутри сейфа складировались богатства нескольких поколений Кэмпбеллов.
— А ключ наверняка был похищен убийцами?
— Нет, месье. Ключ всё так же висел на шее старика, когда было обнаружено его тело.
— Непростительная глупость, — почему-то вздохнул месье Ренар. — Нормальные убийцы или грабители непременно взяли бы ключ с собой. Что ж, если всё на своём месте, выходит, версия самоубийства не так уж лишена логики.
Мой учитель усадил меня за стол, приказав тщательно записывать все показания допрашиваемых. Сэм и Дик были выставлены на стражу за дверь, а дворецкий отправлен пешим строем за наследником, его нам предстояло выслушать первым.
Сэр Артур оказался относительно молодым мужчиной, лет тридцати или, быть может, чуть моложе, невысокий, лысеющий, довольно бедно одетый, в строгом пиджаке и длинном заношенном килте, но держащийся с несомненным врождённым достоинством. Он приветствовал нас и сразу же начал с главного:
— Это я убил отца.
— Хм, неожиданное признание, — искренне восхитился Лис. — В том смысле, что вы почему-то опережаете традиционную логику событий: признаваться надо в конце допроса, иначе вы ставите меня в глупое положение. Но будь по-вашему, чем вы его убили?
— Алебардой. — Сэр Артур храбро указал взглядом на старую проржавевшую алебарду времён первых Крестовых походов, висевшую под углом слева от камина. Справа виднелись пустые крючки, видимо, для точно такого же оружия.
— Наверное, это было непросто? Всё-таки он ваш отец.
— Мой отец был презреннейшей скотиной и законченным мерзавцем! Я ни о чём не жалею, сдайте меня в полицию, но прошу вас, пусть мне заменят повешение на обезглавливание, всё-таки я барон Кэмпбелл!
— Кстати, хотел спросить: наверное, было много крови и мозги наружу?