Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
Слева и справа от неё сидели два хорька из «близких к природе» в одинаковых серых плащах, с одинаково непроницаемыми мордами.
— Бабушка-а! — Я было рванулся вперёд, но мой наставник удержал меня.
— Посмотри на её глаза. Похоже, твою почтенную родственницу накачали какими-то сильными наркотиками, — проворчал месье Ренар и, обернувшись к Луи, спросил: — Давно они здесь?
— Часа два или три, бить можеть. Я четыре раза меняль ей поднос с круассанами.
— А виски?
— О, но! Сэ манифик! [12] У нас только французский вино!
12
Это
«Бабуля всегда называла бордо или шампань кислым пойлом, от которого ломит башку», — хотел вставить я, но не успел. Один из хорьков, не вставая, бросил нам:
— Сядьте, нечестивцы!
— Луи, — очень вежливо попросил Лис, — будь добр, прикрой кафе. Возможно, скоро здесь будет жарковато.
— В смысле как есть жарковато?
— Как на Бородино!
В мозгу у француза что-то щёлкнуло, и он опрометью покинул комнату, крича на ходу:
— Шарлотта, мон дьё [13] , мы закрываль весь кафе! Месье, мадемуазель, мадам, петит гарсон, петит фий [14] , все маршь, маршь домой! По одинь вчерашний пончикь за счёть заведения. Приходите завтра, я вас всех любиль!
13
боже мой (фр).
14
мальчики, девочки (фр.).
Меж тем из-под длинной скатерти вылезли ещё три хорька, все они были настроены весьма решительно. И, похоже, мы были правы, они явно из одного помёта, как штампованные близнецы.
— Мы не ведём переговоров с нечестивцами, но должны признать, что в этот раз…
— Никаких «но», джентльмены, — резко оборвал месье Ренар, одним движением скидывая плащ. — Вы переступили черту. Можно нападать на меня, даже на моего ученика, но нельзя портить причёску скромной, беззащитной старушке!
Я ещё успел подумать, что последний эпитет никаким боком не коррелировал с моей бабулей, когда тяжёлая трость врезала говорливому хорьку прямо промеж глаз. А потом началась самая безобразная драка.
Лис был великолепен!
Могу с уверенностью сказать об этом, поскольку он в одиночку молотил пятерых противников, словно Самсон толпу филистимлян или Ахилл оборзевших троянцев. Через минуту уже и мне самому пришлось боксировать с невероятно сильным и гибким хорьком, прорвавшим оборону учителя. И, поверьте, мне не было страшно, меня переполняли другие чувства…
Пусть первые две оплеухи я пропустил, но в результате это только придало мне злости. Нырком уйдя под хук слева, я опрокинулся на спину и с удара обеих ног разрядил в челюсть моего противника мощность сразу двух батарей! Электрическим разрядом негодяя пришпилило к потолку и держало там несколько секунд, пока он не рухнул на блюдо перед бабушкой.
Она и бровью не повела, хладнокровно продолжая дожёвывать круассан, посыпая крошками уже не скатерть, а потрескивающего синими искорками
— Шарлотта! Ля герр в мой пекарьне! — взвыл подоспевший Луи и, теряя сознание, рухнул в могучие руки новой продавщицы.
Высокая девица из «близких к природе» вынесла его в главный зал, а потом вернулась, на ходу снимая чепчик с передником…
— Ну всё, молитесь! — прорычал сержант Гавкинс, включаясь в общую потасовку.
Как ни были ловки и умелы хорьки, владеющие тайнами боевых искусств, но устоять против троицы — лис, доберман и мальчишка (слабое звено) — они всё равно не смогли. Мы дрались, как герои древних кельтских песен! Наши достойные противники летали по комнате, как теннисные мячики, падали, отскакивали от стен, вставали и, визжа, снова бросались в бой.
Об их храбрости можно было слагать песни! К их чести, я бы отметил, что они ни разу не пытались прикрыться пожилой заложницей, словно притащили её сюда исключительно с целью накормить (закормить? раскормить?) настоящими французскими круассанами.
Но, когда с улицы раздалась трель полицейских свистков, все пять побитых хорьков исчезли, словно утренний туман над Темзой, быстро, тихо и незаметно. Единственное, что теперь говорило о недавнем сражении, так это наши синяки и кровоподтёки, включая клочья шерсти, разгромленное помещение и совершенно флегматичную бабулю. Ну в смысле она же всё видела, да?
Мой учитель, держась за ушибленный бок, морщась, наклонился и вытащил из-под бабулиного подноса листок бумаги с короткой записью.
— «Брейк», — отдышавшись, вслух прочёл я. — Это в смысле как в боксе, разошлись в стороны, прекратили поединок?
— Думаю, да. — Месье Ренар протянул лапу доберману. — Вы оказались здесь чертовски вовремя, сержант. И вам так идёт платье с оборками, такое носят невинные девушки в Провансе, ах, мон ами [15] …
15
мой друг (фр.).
— Подите к чёрту, — без особой злобы прорычал Гавкинс. — Я скрывался здесь по вашему совету, и надо же… как «случайно» вы сюда зашли!
— Думаю, хорьки знали, где вы находитесь, — подумав, согласился Лис. — Пожалуй, нам пора. С полицией вы разберётесь сами. Если, конечно, парни смогут сдержаться и не ржать. Я их попрошу.
Как вы, наверное, уже догадались, не ржать при виде добермана в женском платье констебли не смогли. Старались потише, но, думаю, слышно было за пару кварталов…
Мы доставили бабулю домой кебом, она пришла в себя, едва глотнув виски. Правда, в ту же минуту опрокинулась в крепкий, здоровый сон. Пусть спит, наводить порядок в доме я буду завтра, быть может, даже ребята из банды Большого Вилли мне помогут. А нет, так и сам справлюсь.
К себе мы добрались уже глубоко за полночь. Мой учитель бегло осмотрел меня на предмет повреждений разной тяжести, велел выпить стакан молока и выдал на руки баночку арники.