Мой учитель Лис. Тетралогия
Шрифт:
— Не льсти себе, Майкл, — снисходительно ухмыльнулся Лис, его мордочка была перепачкана белым соусом для яиц пашот. — До настоящего инженера тебе ещё расти и расти, но здоровые зачатки изобретателя можно прочесть на твоём лбу невооружённым глазом.
— То есть, сэр… я остаюсь?
— Да, разумеется. Стал бы я тратить своё драгоценное время и силы на абсолютно бесперспективного мальчишку.
— Храни Господь Британию и королеву!!!
Мистер Лис недовольно поморщился на мой вопль, но тут в гостиную вошёл дворецкий. Поставив передо мной горячий чай в самой
— Инспектор Хаггерт у входа. Боюсь, с ним вновь будет этот несносный доберман Гавкинс.
— Нам стоить проявить снисходительность и толерантность, друг мой, — широко осклабился Лис, демонстрируя преотличные зубы. — Но будьте так добры подать бренди для инспектора и чуть подогретые сливки для его напарника.
— Да, месье.
— Майкл, ты ведь не против знакомства с моими друзьями? Ах, впрочем, о чём я говорю? Конечно же нет, куда ты денешься, мой мальчик.
Я ничего не мог ему ответить: яйцо пашот надо есть целиком, не отвлекаясь ни на что, разве что на утирание губ салфеткой. Мой учитель благосклонно кивнул, откинулся в кресле и подал знак дворецкому.
Минутой позже к нашему церемонному завтраку в английском стиле присоединились два гостя. Я был поднят из-за стола, одновременно представлен и отрекомендован обоим.
— Добрый день, джентльмены! Прекрасная погода, не правда ли?
Вошедшие вслед за дворецким массивный седой мужчина лет пятидесяти, при густых усах и бакенбардах, в строгом костюме, а с ним «близкий к природе», крепко сбитый, мускулистый доберман, в шотландской клетчатой накидке и спортивных трико, встали у нашего стола.
— Я как раз завтракаю, не желаете ли омлет или тосты с огурцом? Нет? Тогда позвольте мне представить вам моего нового секретаря, слугу, помощника, делопроизводителя и секунданта Майкла Кроули! Разумеется, в реальности его зовут иначе, но когда и где это имело хоть какое-то значение?
Он рассмеялся, словно бы приглашая остальных последовать собственному примеру. Вежливо улыбнулся только старик Шарль, остальные, видимо, не имели ни сил, ни желания играть в лисьи игры. А я вдруг подумал, что мне как-то ближе то самое французское «месье Ренар». Быть может, начать обращаться к нему именно так? Или всё-таки мистер Лис? Ох…
— У нас серьёзное дело, — сухо начал инспектор Скотленд-Ярда. — Поговорим наедине.
— Можешь сесть, мой мальчик, — приветливо кивнул мне месье Ренар.
— Без мальчишки, — сквозь зубы прорычал сержант.
— Дворецкий проводит вас, джентльмены, — безмятежно пожал плечами мой учитель, в его голосе ни на секунду не прозвучало ни обиды, ни раздражения.
— Шеф сказал — наедине, дело серьёзное! — Нервный доберман едва сдерживал рычание. — Мы тут не шавки подзаборные, и если к тебе, рыжий, обращается сам инспектор…
Лис столь откровенно зевнул, что хруст челюстей, наверное, был слышен на улице, и так широко распахнул пасть, что все туда невольно заглянули. Даже Шарль, честное слово!
— Хорошего дня, джентльмены, — с благородной грацией поклонился
— Ах ты, мерзавец, клянусь говяжьими потрохами, я выбью из тебя…
— Заткнитесь, Гавкинс, — медленно произнёс инспектор, сам весьма похожий на усталого английского бульдога.
Доберман замер с распахнутой пастью в каких-то двух-трёх дюймах от шеи Лиса. Ни дворецкий, ни мой учитель даже не шевельнулись, но вот лично я подобные фокусы видел впервые…
— Прощу прощения за горячность моего сотрудника. Дело действительно серьёзное. Речь идёт о серийном убийце. Наше собственное расследование зашло в тупик, и если вдруг каким-то чудом ваш совет мог бы помочь полиции Лондона… вы знаете, мы всегда отплачиваем услугой за услугу.
— Шеф, но он же борзеет на глазах!
— Гавкинс.
— Сэр?!
— Я вынужден повторить, заткнитесь.
— Инспектор?
— Мне повторить?!
— Нет, сэр, — опустив голову, сдался доберман.
Но его взгляд при этом полыхал всеми оттенками пламени преисподней. Это выглядело впечатляюще и жутковато. По крайней мере, для меня, но Лис, похоже, не боялся никого и ничего. Мне ещё так много придётся узнать о так называемых «близких к природе».
Хотя бы то, что положительные или отрицательные стороны их характеров были, несомненно, гипертрофированы и очень сильно зависели от того, насколько дикими или домашними зверями были их предки. Тогда я ещё не был уверен в том, что эти зверолюди имели все права войти в наш общечеловеческий мир. Впрочем, я не уверен в этом до сих пор, но всё меняется…
— Инспектор Хаггерт, я и мой юный помощник к вашим услугам!
Доберман, обернувшись, посмотрел на меня так, словно я лично был виновен во всём, и ведь он наверняка засадит меня в каталажку при первом же удобном случае. Пресвятой электрод…
— Я весь внимание! Майкл, будь так добр, пунктуально записывай всё, что скажет наш гость. Во избежание всяческих недоразумений фиксируй каждое слово инспектора. О, вот и ваши сливки, Гавкинс! Не благодарите, я помню ваши вкусы.
Сержант едва не поперхнулся своим же рычанием, но крыть ему было нечем. Если кто и умел играть в покер с завязанными глазами, то этой мой учитель и наставник.
— Маньяк вернулся.
— Потрошитель?
— Мы не знаем, как его называть, — устало покачал головой инспектор, принимая с подноса стопку бренди. — Честно говоря, мы вообще не представляем, кто он, поскольку полиция Лондона всегда идёт на шаг позади преступника. Пока мы лишь подбираем за ним трупы.
— Сколько?
— Нисколько! — опять влез доберман, в минуту выхлестав подогретые сливки. — Помогать государству и короне — твой долг гражданина! Бесплатно!
— Сколько трупов, инспектор? — терпеливо повторил Лис.
— Шесть. Только люди. — Толстяк достал из кармана большой носовой платок и промокнул шею. — Почерк убийств такой же, как и четыре года назад. Убийства происходят в самых тихих и безлюдных местах. Нас вызывает ближайший полисмен, обнаруживший тело. Собственно, мы и взялись за это дело после третьей смерти.