Мой Ванька. Том первый
Шрифт:
Дальше происходит невероятное. Серёжка, отдав должное погремушке, улыбается и тянет обе ручонки к Ваньке!
– Он что? – оторопело оборачивается братишка к Даше.
– Он просит, чтобы ты взял его на руки. Я такого ещё не видела. Он улыбается!
Даша, видимо, тоже озадачена Серёжкиным поведением. У меня на руках Серёжка сидит спокойно, но сам не просится. А чтоб он улыбался, я вижу в первый раз.
– А можно?
– Давай, если ребёнок просит! – подсказываю я.
Ванька осторожно вынимает малыша из коляски и берёт на руки.
– Бы!.. Бы!.. – повторяет он при этом.
– Что бы это могло значить? – спрашиваю я Дашу.
– Думаю, что Ваня ему понравился куда больше, чем мы с тобой, – с улыбкой объясняет она. – А если человек ребёнку сразу понравился, то это ему лучшая характеристика.
Ванька, наверное, этого и не слышал, потому что вовсю занимается племянником. Даёт ему подержать свой палец, целует в нос… Короче, они довольны друг другом.
Едем обратно, домой. Ванька сосредоточенно молчит, сидя на правом сиденье.
– Ты чего погрустнел? – интересуюсь я.
– Классный у вас сын. Так бы всю жизнь и таскал его на руках, – тихо отвечает он. – Я даже Светиного Кольку вспомнил. Так мне приятно с детишками возиться!
– Так сделай своего.
– Сашка… Ты же всё знаешь! Когда ещё у меня кто-нибудь… случится… – Ванька грустно вздыхает. – Ну как я определю, что не ошибся?
– В смысле? – не понимаю я.
– Понимаешь… Вероятно, есть женщины, которые не созданы для семьи. Света, например. А Даша… Она же совсем другая.
– Откуда ты знаешь? Ты же её видел только час, да и то всё время с Серёжкой занимался. Кстати, ты точно ему очень понравился.
– Насчёт Даши я сразу всё понял. А Серёжка… Я уже его люблю, – признаётся Ванька. – Ты меня иногда бери с собой, если можно…
– А чего ж нельзя! Можем и вместе ездить.
– А знаешь, как мне хочется иметь сына или дочку, – грустно и мечтательно говорит он. – Чувствовать ручонку, которая держит твой палец. Держать за ручку, когда это дитё топает рядом. Знать, что когда ты придёшь с работы, на тебя влезут и будут играть с тобой в лошадки…
Теперь молчу я, ведь мне это тоже недоступно. Даша не хочет, чтобы мы жили вместе. Да и Ванька как же?
Да, разбередил братишка…
Сегодня наступит Новый год.
К Даше и Серёжке мы с Ванькой уже съездили и поздравили. Причём я был в роли пассажира. Ох и натерпелся! Правда, старался Ваньке не показывать своих впечатлений от его езды, чтобы не закомплексовать его на этом. Короче, подарили подарки, шампанское, а Ванька опять купил цветы. Дома позвонили Кириллу Сергеевичу в Булун и его тоже поздравили. Сейчас опять, как и год назад, трудимся на кухне. Командует, конечно, Ванька.
– Ты можешь резать мельче? Это же салат, а не суп! Ох, Сашка… Сколько тебя учить? Если бы ты так постигал свою медицину, то я тебя к больным на пушечный выстрел не подпустил бы! Ты – кухонный
– Согласен быть коновалом, но только на кухне. Так что – терпи!
Перед курантами поднимаем рюмки с водкой.
– Ну, Ванюха… Ещё один год прошёл. И снова… трудный.
– Да уж, – соглашается он. – Саш… Давай не будем вспоминать всё плохое, что было в этом году. Хорошо?
– Вообще-то я и не вспоминаю… Ну, давай!
Хрустальные рюмки приятно звенят.
– А вот когда шампанское из стекла будем пить, то звук будет, как у морских камушков под водой, – улыбается Ванька.
– А ты откуда знаешь?
– Родители меня возили в детстве. Пока живы были… Жаль, в этом году я так и не приезжал на кладбище.
– Я там был. От тебя цветы положил.
– Сашка… – выдыхает Ванька и замолкает, только смотрит на меня своими глазищами. Грудь у него ходит ходуном – вот-вот разрыдается.
Подхожу к нему и обнимаю.
– Всё. Всё хорошо. Хватит…
– Спасибо тебе…
– Ладно. Скоро куранты.
Открываю шампанское. Куранты…
– Ну, Ванюха, с Новым годом!
– С Новым годом, Сашка! Пусть в этом году Бог убережёт нас от потрясений!
– Точно. Не хотелось бы… повторений, – ворчливо говорю я, хотя и понимаю, что жизнь штука такая: никогда не знаешь, где она тебя с размаха припечатает к какой-нибудь стенке.
Работаю с пациентом. Что-то не то с ним. Вроде лечу ему позвоночник, но вижу тёмное пятно в районе лёгких. Оно совсем не такое, как я привык видеть при воспалениях всякого рода, и именно это пятно втягивает мои пальцы, мои руки… Чуть не всего меня самого. Да ещё и какой-то холод оттуда… Что это дело лёгочное, я понял по тому, как он дышит. Да и цвет лица его какой-то землистый.
Так я устаю после этого пациента! Сил никаких нет. Едва до дома доезжаю. Пытаюсь восстановиться, как я это делаю обычно, и не получается! Что-то тут не то. Даже страшновато. И интуитивных подсказок я никаких не ощущаю, кроме неосознанного страха. Ох, будто навалилось. Еле еду.
Как озарение… У него же рак! А может быть, удастся? О-ох… Будто по голове ударило. Скорее бы наш двор. Надо парковаться. Не могу. Иначе, чувствую, до дома не доберусь. Ага… Сигнализация… Что же так лифт ползёт… Такая тяжесть… И холод… Как ватный весь… Ноги подгибаются. Скорее бы… наш одиннадцатый этаж… О-ох…
Звоню в звонок. Ключи достать сил нет.
– Сашка!
Ваньку вижу как в тумане.
– Ваню… ха… О-ох-х… Плохо…
Пол летит на меня. Видно, Ванька меня всё-таки поймал…
– Сашка… Что с тобой? Скажи хоть слово!
Сказал бы, если б мог. Только язык будто примёрз. Ванька тянет меня в комнату. Проваливаюсь… Темнота… Душно!
Открываю глаза. Вижу Ваньку. Холодно…
– Сашка… Ну скажи что-нибудь… Я буду «Скорую» вызывать.
– Не надо… Холодно…
– Ты же не дышал почти совсем! Белый весь… Что с тобой? Ну скажи же!