Мой внутренний Элвис
Шрифт:
Я киваю.
— Как ты думаешь, стоит?
Я думаю о своих одноклассниках, которые отпускали шуточки про сладенькие пончики и сладенькие песенки.
— Не знаю, — сомневаюсь я.
А потом вспоминаю о двух с половиной миллиардах двойников Элвиса, о конкурсе песен Элвиса, о соревновании по карате в честь Элвиса, о могиле Элвиса, усыпанной цветами и плюшевыми игрушками.
И понимаю, что хотя на лентах венков, лежащих на могиле и написано: «Мы скучаем
Я беру руку Элвиса в свою.
— Лучше не надо.
Он кивает.
— Я так и думал.
Элвис не отпускает мою руку, а только крепче ее сжимает, поэтому я решаюсь спросить.
— Зачем все это? Из-за мафии?
Он смеется.
— Мне просто было уже не справиться. Все эти турне, фильмы, фанаты. Надо было отдохнуть. Думаешь, я сделал ошибку?
Я вспоминаю, как выпрыгнула из машины в Эри.
— Нет, — говорю я, — иногда бывает так, что надо просто бежать.
Элвис снова кивает.
— Но вечно сбегать не получится.
Он смотрит на меня. Я обнимаю его и поднимаюсь.
— Спасибо.
Он машет рукой.
— Береги себя, Антье Шрёдер. You are always on my mind.
16
Не знаю, как я вернулась обратно, но теперь я снова сижу за сценой, туда доносится до боли знакомый голос. Он поет «В гетто».
Прислоняюсь затылком к деревянной стене и просто слушаю. После финального «…а его мама плачет» со сцены возвращается Язон. Сначала я только смотрю на него: как он стоит с отсутствующим взглядом, как берет чехол, осторожно зачехляет гитару, закрывает молнию — и как вдруг отпускает гитару и она падает на пол.
Язон словно забыл про нее. Он бежит ко мне и обнимает меня так крепко и так долго, как никто и никогда, кроме мамы, конечно, меня не обнимал.
А потом целует меня в губы, так быстро и легко, что я не понимаю, был ли этот поцелуй по правде. Я дрожу.
— Антье, — радуется Язон, — Антье.
Мне так хорошо, что я больше не могу этого выдержать и поэтому спрашиваю:
— Гитара разбилась?
Он отпускает меня, поднимает гитару и вытаскивает из чехла. Подставка для струн вдрызг сломана, струны безжизненно висят. Язон улыбается.
— Она была уже старая… И вообще, ничего в ней хорошего не было.
Он засовывает гитару в чехол и достает что-то из сумки.
— Happy birthday, — говорит он и подает мне завернутую в розовое коробку.
Я разворачиваю ее бесконечно долго, потому что руки дрожат. В розовой бумаге — розовая коробка, а в коробке — Элвис Пресли в гавайской рубашке.
Я представляю, как оба моих пластиковых Элвиса сидят с растрепанными Барби в костюмах для аэробики в розовом баре и потягивают пина-коладу.
У Клары теперь, наверное, получится играть в семейную терапию и без меня.
— Я знал, что тебе понравится! — Язон сияет. — Он даже может петь!
— С ума сойти, — говорю я.
И почти решаюсь поцеловать Язона, как со сцены говорят «Родители Антье Шрёдер ждут ее в ресторане Элвиса Пресли». Сначала я даже не понимаю, что это про меня, но Язон командует: «Пошли», сует мою гитару мне в руки, закидывает свою за плечо и тянет к выходу со сцены.
Маму, папу и Клару видно уже издалека, они стоят перед рестораном.
— Антье! — кричит мама, и все трое бегут ко мне.
Мама успевает первой.
— Вот ты где, мы тебя всюду искали! Вы были великолепны, ты и Нелли!
Клара машет пластиковой куклой Элвиса. Папа, задыхаясь, стоит рядом с мамой. За спиной у него гитара, и он удивленно смотрит на гитару за моейспиной. Потом подходит, обнимает и говорит: «С днем рождения!»
Мама недоумевает.
— Разве ты не поздравил ее уже сегодня утром?
Папа жует мундштук трубки.
— Поздравлений мало не бывает! — говорю я поспешно. И выталкиваю вперед Язона. — Это Язон!
— Привет, Язон, — мама протягивает ему руку.
— Хай, — говорит папа, — я папа Антье.
Мне становится не по себе. Клара сдвигает рептильи очки на лоб и смотрит на Язона.
— Антье замужем вот за кем, — сообщает она и машет перед его носом гавайским Элвисом.
— Ах, — говорит Язон и берет второго пластикового Элвиса у меня из рук. — Мне кажется, это его брат-близнец!
Клара секунду не знает, что сказать, а потом забирает куклу у Язона. Она переводит взгляд с одного Элвиса на другого.
— Нет, я думаю — они женаты!
— Точно, — говорю я.
Мама кивает на гитару у меня за плечами.
— Но я думала, твоя гитара у папы?
Я смотрю на папу. Он, как и я, тоже мучительно решает, что же сказать.
— Это мой подарок, — выпаливает он, — мой подарок Антье!
Снимает с плеча гитару и протягивает мне.
— Спасибо! — говорю я.
Мама явно злится.
— Распаковать! — вопит Клара.
Я достаю гитару из чехла. Она точно такая же, как гитара у меня за спиной.
— Тебе еще недостаточно тесно в машине, а, Вольфганг? — мама переводит взгляд с гитары на папу.
— Это на тот случай, если другая сломается! — объясняет Клара маме.
— Нет, — папа выдерживает мой взгляд. — На этой я буду играть, когда Антье согласится поиграть со мной.