Мой враг
Шрифт:
– Я не буду ничего скрывать от тебя, а тем более обманывать, – обещаю ему и, пробормотав свое «я люблю тебя», утыкаюсь в его джинсовую куртку.
МММ начинает гладить меня по голове, как маленькую девочку, а потом берет в руки мое лицо, заставляя меня смотреть на него. Пытаюсь сопротивляться, но он не дает мне спрятать глаза и замечает мои слезы. Мало кто видел меня плачущей. Я всегда считала, что это признак слабости, и всегда прятала слезы от окружающих, но с ним все не так, как я привыкла.
Макс вытирает мои щеки
– Что ты плачешь? Ты же сказала, что мы будем исключением из правил.
– Будем, – выдавливаю из себя.
– Ну вот и хорошо. Успокойся.
Он обнимает меня за плечи и, указав глазами в небо на светящийся блин луны, говорит:
– Как бы далеко мы ни были друг от друга, всегда, смотря в небо, мы будем видеть одну луну. Смотри на нее и думай обо мне, и я буду смотреть на нее и думать о тебе, и мы будем ближе друг к другу.
Я чувствую, что сейчас просто захлебнусь. Захлебнусь от слез, переполнивших мои глаза, захлебнусь от чувств, выплескивающихся из моего сердца, захлебнусь от грусти, преследующей меня, от мысли о неминуемом расставании с любимым человеком...
Глава 4.1
Я просыпаюсь от его поцелуев, они мгновенно будят мое сонное тело и разжигают огонь внутри меня, о котором до недавнего времени я даже не подозревала.
Позволяю себя подмять и сама раздвигаю ноги, чтобы ему было удобнее. Завораживающе смотрю на эрегированный член, покачивающийся от движений Максима. Раньше мне казалось, что эта часть мужского тела не может привлекать, сейчас же в открытую любуюсь. Красивый мускулистый мужчина в боевой готовности – это невероятно восхитительное и возбуждающее зрелище.
Он медленно входит в меня, и мы начинаем двигаться в одном темпе, подстраиваясь и даря друг другу наслаждение. Как здорово, когда мужчина знает, где нужно касаться, где целовать, чтобы тело дрожало и горело от возбуждения. Как здорово, что Макс дарит мне невероятные ощущения, гораздо более яркие, чем были у меня в моих первых сексуальных познаниях с Мишей, и я хочу бесконечно утопать в них.
За завтраком мы оба молчаливы и не желаем затевать никаких разговоров, поскольку любой из них непременно приведет нас к теме, о которой не хочется говорить.
Часы, отсчитывая свои минуты, уже давно начали для нас обратный отсчет, и время перед разлукой летит стремительно.
Попрощавшись глазами с номером, который стал для нас нашим домом, молча идем вниз.
Макс находит каршеринговую машину недалеко от отеля, и мы, погрузив свои вещи, садимся в нее.
– Я отвезу тебя домой, – произносит он, не спрашивая меня.
Возмущаюсь:
– Я поеду провожать тебя!
– Не надо. Давай попрощаемся в тишине, а не в толпе вокзала.
– Нет! – я смотрю на него самым умоляющим взглядом. – Пожалуйста. Не лишай меня возможности до конца побыть с тобой.
Вздыхает. Ему не очень нравится моя идея, но он уступает мне.
– Хорошо. Отвезем твой чемодан и поедем на вокзал.
Я безумно благодарна ему за то, что он не настаивает на своем, хотя прекрасно понимаю, что, выигрывая эти последние минуты вместе, я не стану счастливее, ведь каждая из них кричит о том, что мы расстаемся.
Припарковав машину у моего подъезда и, вытащив чемодан, Макс идет за мной. Знаю, бабушка, открыв дверь и увидев меня с ним, точно не обрадуется, но сейчас это меня мало волнует.
Поднимаемся к моей квартире, но пока я копаюсь в сумке в поисках ключа, соседняя дверь отворяется и из нее выходит Миша.
– Привет! Ты вернулась, – звучит он радостно.
Смотрю на него, чувствуя неловкость, которой раньше не было.
– Привет! Да.
Вижу, как Миша и Макс таращатся друг на друга, и думаю: «Ну почему по закону подлости Мише понадобилось выйти из квартиры выносить мусор именно сейчас!».
Понимая, что мне придется их познакомить, произношу стандартную фразу:
– Миша, это Макс. Макс, это Миша.
Они молча пожимают друг другу руки, а я, наконец, нащупываю ключ на дне сумки. Поспешно открыв дверь квартиры, вхожу и утягиваю за собой Макса, чтобы прервать эту неловкую встречу.
Не успеваем мы переступить порог, как в коридоре появляется бабушка и бросается ко мне.
– Никуся!
Мне безумно не нравится, когда она, расчувствовавшись, называет меня так, и я, сделав хмурую гримасу, недовольно смотрю на нее. Она замечает, что я не одна, приостанавливается и бросает на Макса совсем не доброжелательный взгляд.
– Здравствуйте. Я Максим, – улыбается он ей, но она, плотно сжав губы, ничего не отвечает. Удивительно, что на нее не действует его волшебная улыбка.
– Бабушка, вообще-то с тобой здороваются! – укоряю я, испытывая неловкость за ее поведение.
– Здравствуйте, – сквозь зубы цедит она.
Понимая, что любезного приема нам не окажут, я оборачиваюсь к Максу и шепчу, виновато смотря на него:
– Пойдем.
Кивает, и мы выходим из квартиры.
– Ника, когда ты придешь? – испугавшись, наверное, что я опять пропаду на неопределенное время, кричит вслед она.
– Скоро.
Ленинградский вокзал, как всегда, наводнен людьми. Встречающие, провожающие, слезы, улыбки… – он словно собирает в себе человеческие эмоции, чтобы коллекционировать их.
Прижимаюсь к груди Макса и остро ощущаю тоску, душащую меня подступающими слезами. Готовясь к этой минуте, я говорила себе не плакать, убеждала, что это ненадолго, скорее всего, до выходных, что это только сделает наши чувства сильнее, но слезы предательски стоят в глазах и норовят хлынуть в любую секунду.