Мой взгляд на любовь
Шрифт:
— Вам необходимо выйти из стресса? — предполагает Джош.
Он качает головой.
— Моя жена недавно скончалась.
— Мне очень жаль, — говорит Джош.
— Искусство было ее страстью, и я понял это только после ее смерти, — его глаза стекленеют, и у меня болит в груди. — Не совсем понимаю, что здесь делаю, но, полагаю, я пытаюсь почтить ее память? Это имеет смысл?
— Разумеется. Я рад, что вы здесь.
Знаю, что теперь моя очередь, поэтому делаю глубокий вдох и встречаюсь взглядом с Джошем.
— Я – Эмерсон. Мне двадцать два, — вздыхаю,
— Ты здесь, чтобы снова найти это желание? — спрашивает Джош, и в его глазах вспыхивают искры.
Я сажусь чуть прямее.
— Да.
Джош не реагирует на мои слова. Он смотрит мне в глаза, и на мгновение я чувствую себя совершенно беззащитной. Это неприятное ощущение, и я отвожу взгляд, смотря на девушку рядом со мной, надеясь, что она начнет рассказывать о себе.
Видимо, почувствовав мой дискомфорт, она улыбается и поворачивается к остальным.
— Меня зовут Брук, и мне двадцать три. Боже, я старею, — некоторые хихикают, в то время как ученики постарше закатывают глаза и стонут. — Я актриса, — говорит она и встает, чтобы поклониться. — Возможно, я знакома вам по телешоу «Кузены».
На самом деле, я никогда не видела это шоу, но некоторые кажутся расслабленными. Знакомство, видимо, не беспокоило их.
— И почему ты записалась на мои занятия, Брук? — спрашивает Джош.
— Я прослушиваюсь на роль музы для депрессивного художника, так что это как исследование.
— Ну, такое впервые, — хихикает Джош. — Брук, добро пожаловать, — он кивает следующему человеку, привлекательной пожилой женщине.
— Я – Кей Уэджер, — говорит она, очки без оправы сползают на кончик носа, и она поправляет их, прежде чем продолжить. — Сорок лет я работала дизайнером интерьеров, но думаю о новой карьере.
— Продолжайте, — говорит Джош.
— Я бы хотела проводить художественные мастер-классы в доме для престарелых.
— Думаю, это замечательная идея, — говорит Зои. — Моя мать недавно переехала в дом престарелых, и это может быть так уныло.
— Точно, — с энтузиазмом говорит Кей. — Я хочу привнести немного цвета и творчества в их жизнь.
— Это фантастика. Спасибо, Кей, — говорит Джош.
Человек по другую сторону от Брук.
— Меня зовут Тенн, сокращенно от Теннисон. Тридцать лет, и я в разводе, — слово «развод» он говорит, стиснув зубы, и я предполагаю, что это произошло недавно. — Я программист, и моя бывшая жена считала эту профессию неприемлемой и скучной, — его плечи опускаются, когда он делает глубокий вдох. – Наверное, я хочу расширить кругозор и, может быть, стать менее унылым. Без обид, Джош, но делаю буквально все, что могу найти.
Джош смеется.
— Не обижаюсь. Спасибо, что поделился с нами, Тенн. Я не думаю, что ты выглядишь скучно.
Тенн пожимает плечами.
— Спасибо, мужик.
— Ладно, — говорит Джош, заправляя волосы
Часть меня хочет встать и убежать. Как бы ни была волнующей мысль о том, чтобы снова заняться рисованием, я не нуждаюсь в этой психотерапевтической бессмыслице.
— Начнем с простого упражнения. — Джош подходит к столу и перебирает бумагу. — Это просто поиск точек соприкосновения, но это тоже важно для того, что мы здесь делаем, — говорит он, глядя на меня.
Я хочу оглядеть комнату, но не могу перестать смотреть на Джоша. Его зеленые глаза горят страстью. Я знаю этот взгляд – это взгляд человека, который любит то, что делает со всей душой.
— Любовь и ненависть. — Джош передает каждому ученику по два чистых листа белой бумаги. — У вас две минуты, чтобы выразить эти эмоции, используя черные чернила и кисти, — он улыбается, протягивая мне мою. — Используйте некоторое время, чтобы подумать о людях или вещах, которые вызывают в вас эти сильные эмоции. Попробуйте выразить это через кисть, и давайте посмотрим, что получится, — он ходит по комнате, проверяя, все ли бумаги правильно прикреплены к мольберту и возвращается в переднюю часть комнаты. — Время пошло.
Я беру кисть и окунаю ее в баночку с черными чернилами.
Любовь.
Я знаю все о любви к кому-то всем сердцем, так что это должно быть легко.
Эмерсон, ты можешь это сделать.
Кисть медленно движется по странице мягкими волнами. Я провожу ею еще несколько раз, чтобы закончить круги, которые просятся быть нарисованными.
Ненависть.
Я испытала это чувство, но мне мешает нерешительность, чтобы нарисовать его. Сосредоточенность на этой эмоции приводит меня в места, которые я изо всех сил стараюсь избегать.
Рваные линии пересекают страницу, и ненависть исчезает.
Джош просит нас принести результаты. Мы все кладем законченные работы в ряды любви и ненависти на большой стол, и делаем шаг назад.
— Кто хочет сказать мне, что интересного в этом упражнении? — спрашивает он.
— Почти все они одинаковые, — говорит Брук.
Джош кивает, и я снова смотрю на шесть очень похожих выражений сильных эмоций.
— Любовь может принимать так много форм, но обычно она выражается визуально очень похожими способами. Так же и с ненавистью.
— Так круто? — спрашивает Брук, когда мы возвращаемся на свои места. — Я была уверена, что они будут разные.
— Я тоже, — отвечаю я.
— Следующее упражнение включает в себя размышление о том, кто вы как личность, — говорит Джош. — Кем ты являешься? — он сидит на круглом табурете, поставив ногу на низкую перекладину. На нем свободная серая футболка и рваные джинсы, но то, как он себя ведет, говорит о том, что он атлетически сложен. Интересно, что он делает, чтобы оставаться в форме?