Мой
Шрифт:
— Ненавижу эти дни, — промямлила, едва передвигаясь.
В этот период я вообще пребываю в каком-то тумане. И не только от болей. Всё начинает жутко бесить и вместе с тем становится совершенно плевать на всё.
— Так, я не понял, а чего все остановились? — раздался позади зычный голос Артёма.
И на него тоже сейчас плевать. На всё. И всех. Пусть катятся лесом.
— Девушки, а вы куда? — обратился уже непосредственно к нам с Анькой.
— М-м-м… — промычала подруга невнятное, явно не решаясь говорить истинную
— Пока не очень, — усмехнулся мужчина, вмиг оказавшись рядом. — Добровольская, вы плачете? — уточнил и без того очевидное.
— Ну, что вы, Артём Николаевич, это я так радуюсь вашему присутствию, — отшутилась, улыбнувшись через силу.
— Да, так мне ещё не радовались, — прокомментировал мои слова он, нисколько не обидевшись на дерзость. — Так что случилось?
— А… У Гали живот заболел. Я хотела её проводить до… скамейки, — нашлась с ответом Аня.
— Кажется, ещё пять минут назад у неё ничего не болело, — просканировал меня тяжёлым взглядом.
— А боль всегда наступает внезапно, — парировала Аня.
Я же силилась устоять на месте и банально не упасть к ногам Акимова от очередной порции обсуждаемой ими боли. Видимо, что-то такое отразилось на моём лице, потому что Артём неожиданно придержал за плечи, бережно прижав к себе.
— Да красные дни у неё начались, — выкрикнул кто-то из парней. — Гальке всегда так плохо в первые дни.
И после этого меня ещё спрашивают, почему я наших мальчишек не воспринимаю, как парней для встреч?!
Да вот из-за таких мелочей!
Мы же все обо всём друг о дружке знаем.
Ну, дебилизм же встречаться с тем, с кем рос!
— Почему не сказала? — укорил мужчина, снова осмотрев меня с ног до головы. — Ещё и в белом, — вздохнул обречённо. — Девчонки…
Причём последнее слово произнёс так, словно все беды мира в нас сосредоточены.
— У тебя с собой таблетки там и всё такое есть?
— Нет, — выдавила плаксиво.
Почему-то рядом с этим мужчиной совсем не хотелось быть сильной. Наоборот, возникло дикое желание прижаться к нему поближе, чтобы пожалел, обнял, погладил, поцеловал, сказал что-нибудь ласковое своим негромким хриплым голосом. От мыслей отвлёк очередной приступ боли, вынудив согнуться пополам.
— Слушай, а это нормально? — теперь уже забеспокоился Артём.
— Да, — вздохнула Аня. — У неё всегда так. Обычно таблетки помогают, но она их не взяла.
— Так. Ладно. Понял, — помрачнел он и поднял меня на руки. — Идём, горе медовое, — проговорил едва слышно только для меня.
— Куда? — отозвалась слабым голосом, уткнувшись лбом в мужское плечо и прикрыв веки.
Честно говоря, всё равно, куда он там собрался меня нести. Пусть просто подольше рядом будет. О большем уже и не мечтаю.
— К медсестре, — поведал уже на ходу. — Пусть выписывает тебе освобождение от занятий, заодно даст
— Да уж, — улыбнулась на его слова. — Точно сочтут за извращенца.
— Вот-вот. И в прошлые разы, вроде, тебе не так плохо было. Всегда бодрячком была.
Конечно, бодрячком. После того количества таблеток, что я принимаю каждый раз, меня хоть режь — не почувствую.
— Я таблетки пить начинаю за несколько дней до начала цикла, — призналась, покраснев. — А в этот раз забыла.
— Что ж ты так, — вздохнул тяжко мужчина. — Потерпи, почти пришли, — прошептала, крепче прижав к себе.
И я нагло вжималась в его тело, пользуясь моментом, откровенно наслаждаясь такой близостью.
— Тань, ты здесь? — вновь послышался через некоторое время его голос, обращённый не ко мне.
Я даже веки приоткрыла и голову подняла, посмотреть, к кому тот обращался.
Мы пришли в медпункт.
Ай, точно. Медсестру же зовут Татьяна Павловна. Крашеная блондинка с высокомерным взором карих глаз, где-то тридцати лет.
Значит, Таня…
Ну-ну…
— Где мне ещё быть? — отозвалась наигранно тяжко та, о ком думала.
— Тогда принимай, — радостно заявил мужчина, аккуратно усадив на кушетку.
— И что тут у нас? — осмотрела она меня с долей презрения.
М-да… эта скорее залечит, чем вылечит. Явно же подумала, что я симулянтка.
— Живот у нас. Добровольская, давайте сами вообще, — вдруг обратился Артём ко мне нервно. — Что я в самом-то деле должен рассказывать о ваших женских недомоганиях.
— Беременная, что ли? — вынесла странный вердикт женщина.
Посмотрела на неё, как на идиотку. И от сарказма не удержалась.
— Ага, от Артёма Николаевича.
У Татьяны Павловны вытянулось лицо. И рот открылся.
Упс… Она же не… поверила? Или поверила?
Потенциальный папочка, к слову, шумно выдохнул и… рассмеялся, прикрыв лицо ладонью.
— Ну, Добровольская, — выдавил из себя веселящийся Акимов. — Месячные у девушки, Тань, — пояснил всё же сам для медсестры. — На обезболивающих сидит. В этот раз, как я понял, принять забыла. Вот и плохо стало во время бега. Выпиши ей освобождение. Пусть домой идёт, отлежится.
— А чего она вообще тогда бегала? — уточнила та, беря в руки нужный бланк.
На меня даже не посмотрела. Будто и не существовало.
— А я откуда знаю? Ты — девушка, вот ты мне и скажи, чего вы все постоянно молчите и стыдитесь, когда не надо, а когда надо — готовы завалить неудобными вопросиками, — кинул на меня лукавый взор, в явном намёке на мой вопрос про девственность.