Моя балерина
Шрифт:
– Там была бы другая публика, другой уровень, деньги, в конце концов. А здесь? Тебе заплатят за твой танец? Окажешься прикована к инвалидной коляске – никто спасибо даже не скажет.
– Ларис, да хватит уже. Что ты сразу о плохом? – пытался осадить ее мужчина.
– Это вы все в розовых очках живете, – взвилась мать. – Никогда реально не смотрите не жизнь. А мне потом расхлебывать. Кому ты потом будешь нужна, прикованная к постели? Я не вечная.
Аня вся сжалась от крика матери. Окрыленная идеей Светланы Борисовны еще пять минут назад, сейчас она была жестоко размазана об
– Хватит, – отец впервые за всю жизнь повысил голос. Лариса вздрогнула и удивленно уставилась на мужа. – Что ты все зудишь и зудишь? Почему у Ани обязательно должно быть все плохо? Никто не заставляет ее плясать с утра до поздней ночи. И нет ничего позорного в том, чтобы выступать в ДК. Поэтому, дочь, я буду счастлив посмотреть, как ты танцуешь.
Аня робко улыбнулась, благодарная отцу за поддержку. Мать же плюнула и, отодвинув от себя тарелку, ушла в спальню.
– Перебесится, – махнул рукой мужчина и подмигнул дочери.
Жизнь Олега тоже текла своим чередом. В преддверии Нового года работы было много, поэтому в офисе он засиживался допоздна: просматривал отчеты, документы, продумывал стратегию компании. Ему хотелось двигаться дальше, не стоять на месте, попробовать что-то новое. Конференция в Питере подвернулась как нельзя кстати. Самолет приземлился рано утром. Шел мокрый снег. Олег устроился на заднем сиденье такси и достал телефон, чтобы проверить почту. Писем было много. Какие-то он откладывал на потом, на какие-то отвечал сразу. Почувствовав боль в затылке, поднял голову и бросил взгляд в окно.
– Мариинский, – восхищенно подумал Олег и тут же вспомнил юную балерину в черном купальнике. Он улыбнулся и посмотрел на часы. Его родной город уже просыпался. Она, наверное, тоже уже проснулась. Олег был уверен, что не в Анином характере спать до обеда. И, наверное, она уже бежит в свой ДК на репетицию.
– Хоть бы опять рукавицы не забыла, – мелькнули в его голове воспоминания о том, как он согревал руки девушки в своих. Ее пальчики были такие тонкие и аккуратные, а ладошки такие маленькие, что, казалось, будто его ладоней хватит, чтобы в них поместилась вся Аня целиком. Фантазия живо нарисовала Олегу эту картину, как Аня лежит на его руках: тонкая, доверчивая, красивая. Сердце его сжалось от нежности. И он зачем-то представил их вместе и тут же отбросил от себя эти мысли, как что-то гадкое, заразное, неприличное. Олегу стало не по себе. Он снова попытался читать письма, но сознание снова и снова подсовывало ему широко распахнутые наивные глаза Анечки.
– Анечка, – мысленно смаковал Олег ее имя. И все внутри него сжималось от этого, наполнялось трепетной нежностью и каким-то благоговением. Он никогда не позволил бы себе прикоснуться к ней так, как прикасается мужчина к женщине. Но ему нравилось думать о ней. Никогда прежде Олег не испытывал подобных чувств ни к одной из женщин, да и не было в его жизни женщин, похожих на Аню – таких же ясных, чистых, светлых. В его представлении она походила на ангела, только без крыльев, но обязательно в белом.
– Боже, докатился ты, Олег, – закрыл он глаза и покачал головой. – Уже о маленьких девочках думаешь. Сдурел на старости лет?
Но душа его
– Почему ты не можешь хотя бы раз поужинать со своим мужем? – выговаривал Олег Наташе, раздеваясь в спальне. Она смотрела на него удивленно.
– Олег, ты чего? Ты же всегда поздно приезжаешь.
– И что? – стянул он с себя рубашку. – Я, в конце концов, не на курорте был. Я работал, если ты не забыла.
– Но ты приезжаешь поздно, – Наташа никак не могла понять, какая муха укусила мужа.
– Но ты могла бы хотя бы ужин мне разогреть. Или не царское это дело?
– Олег, да что с тобой? – поднялась она с пуфика, на котором сидела перед зеркалом, уже готовая лечь в постель.
– Ничего, – он швырнул рубашку на кровать и ушел в ванную. Мозгом понимал, что не прав, но остановиться уже не мог. Ему хотелось тепла, ласки, внимания, не дежурного секса, а обыкновенного человеческого участия в своей жизни. Только Наташа была на это не способна. И он сам приучил ее к этому, сам довел. Так зачем же теперь требует другого? А ему хотелось другого.
Срывал свое раздражение Олег и на подчиненных. Женщины в офисе казались ему вульгарными, ярко накрашенными, излишне громко смеющимися. Все это делало их в глазах Олега уродливыми, некрасивыми. И он снова понимал, что не прав, что они всегда были такими, что на самом деле, если узнать каждую из них получше, то они вполне могут оказаться приятными личностями. Но ему не хотелось их узнавать.
– Полина, пожалуйста, впредь не надевайте такое короткое платье. Вы в офисе, а не на вечеринке в клубе, – отчитал Олег покрасневшую как рак секретаршу. Он не раз замечал, с каким вожделением она смотрит на него и всегда прекрасно понимал, почему все ее юбки и платья едва прикрывают задницу. Но сегодня его терпение лопнуло.
– Х-хорошо, Олег Викторович, – с трудом выдавила из себя девушка.
– Еще что-то? – спросил Олег с раздражением.
– Д-да, вот, – она протянула ему прямоугольник бумаги с разноцветными вензелями.
– Что это?
– Приглашение. На концерт.
– Какой еще концерт? – нахмурился Олег. И вчитался в текст. Его приглашали на концерт в местный ДК по поводу юбилея последнего. Пальцы его, державшие пригласительный билет, мелко задрожали и, чтобы скрыть это, он бросил прямоугольник разноцветной бумаги на стол.
– Они просили дать им ответ до завтра, – осторожно произнесла Полина, удивленно наблюдая за шефом. Ей показалось, что это приглашение его не то напугало, не то взволновало.