Моя цель — звезды
Шрифт:
— Научатся или сдохнут. Мы в одной лодке плывем. Вместе выживем или вместе сдохнем.
— Хочешь, чтоб умертвили себя своим невежеством? Нет уж. Надо придумать, как вернуть пульки, не взорвав весь мир. Вот и придумай.
— Нет. Я в них верю. Я был обычным человеком, прежде чем превратился в тигра. Все так могут, если им хорошего подсрачника дать.
Фойл встряхнулся, вырвался от них и неожиданно джонтировал на бронзовую голову статуи Эроса, в пятидесяти футах над углом Пикадилли. С трудом удерживая равновесие, он завопил:
— Слушайте все! Народ,
Ему ответил рев толпы.
— Вы все свиньи! Вы хрюкаете, как свиньи, роетесь пятачками в земле! Вам так много дано, а вы используете самую малость. Вы меня слышите? У вас миллионы, а вы перебиваетесь на пенни. Вы все гении, а ведете себя, как безумные идиоты. У вас такие сердца, а вы себя чувствуете опустевшими и вымотанными. Все вы. Каждый из вас!
Он опасно зашатался, восстановил равновесие и продолжил с истерической страстью одержимого:
— Вас надо припугнуть войной, чтоб вы перестали экономить. Вам надо по башке врезать, чтоб вы начали думать. Вам надо бросить вызов, чтоб вы обрели величие! Остаток времени вы сидите сложа руки и валяете дурака. Вы все свиньи! Ну ладно, я вам покажу! Я бросаю вам вызов! Живите или подыхайте! Если останетесь жить, обретете величие! Продолжайте молиться мертвому Христу или придите ко мне, найдите Гулли Фойла, и я сделаю вас людьми! Я сделаю вас великими людьми! Я дарую вам звезды!
И он исчез.
Он джонтировал по геодезическим пространства-времени в Какое-то место Какого-то времени. Он прибыл в хаос. На миг он завис в ненадежном квази-Настоящем и снова рухнул в хаос.
Это можно совершить, подумал он. Это нужно сделать.
Он снова джонтировал — пылающее копье, летящее из неизвестности в неизвестность, и снова обрушился в хаос квазипространства и квазивремени. Он потерялся Нигде.
Я верю, подумал он. У меня есть вера.
Он снова джонтировал и снова потерпел неудачу.
Во что я верю? спросил он себя, утопая в лимбо.
Я верю, что я верю, ответил он себе. Нет нужды во что-то верить. Достаточно верить, что есть на свете такое, во что можно поверить.
Он джонтировал в последний раз. Мощь его желания поверить трансформировала квази-Настоящее случайной цели в реальное Настоящее. Он очутился у Ригеля в созвездии Ориона, пылающего бело-голубого светила, на расстоянии пятисот сорока световых лет от Терры, у звезды, чья светимость в десять тысяч раз превосходила солнечную, у котла энергии, окруженного тридцатью семью массивными планетами.
Фойл завис в космосе, замерзая и задыхаясь, лицом к лицу с невероятной судьбой, в которую он верил, но пока находил непостижимой. Он висел в пространстве долгое ослепляющее мгновение, беспомощный и пораженный. Судьба его
Он джонтировал в космосе, превратив квази-Настоящее в Настоящее. Он оказался у Веги в созвездии Лиры. Звезда класса A0, в двадцати шести световых годах от Терры, сияла даже ярче Ригеля, а планет не имела. Зато вокруг нее кружились рои сверкающих комет, чьи газообразные хвосты искрились на сине-черном фоне.
И еще раз он преобразил квази-Настоящее в Настоящее.
Канопус, желтая, как Солнце, гигантская звезда, безмолвно сотрясающая своими вспышками пустоту, куда наконец дополз потомок существа, вышедшего некогда из моря на сушу. Существо зависло в космосе, разинув пасть на пляже Вселенной, скорее мертвое, чем живое, ближе к будущему, нежели к прошлому, в десятке лиг от края мира. Оно изумленно смотрело на колоссальные пылевые облака и метеорные потоки, окружавшие Канопус огромным толстым кольцом, похожим на кольца Сатурна, но диаметром как вся орбита Сатурна.
Настоящее. Альдебаран в созвездии Тельца, чудовищная красная звезда — нет, пара звезд, где шестнадцать планет выделывали диковинные высокоскоростные сложно-эллиптические коленца вокруг своих родителей.
Он еще раз швырнул себя через пространство-время и с растущей уверенностью преобразил его в Настоящее.
Антарес, красный гигант класса MII, тоже двойная звезда, как и Альдебаран, на расстоянии двухсот пятидесяти световых лет от Терры, окруженный двумя с половиной сотнями планетоидов. Каждый был размером как Меркурий, а климатом как Эдем.
И наконец… Настоящее.
Он вернулся в утробу своего рождения. Он возвратился на борт «Кочевника», погребенного в недрах Саргассова астероида, где по-прежнему ютились затерянные, промышлявшие грабежом и собирательством падали на космических трассах между Марсом и Юпитером, дикари Науконарода. Он вернулся в дом Джзефа, который расписал лицо Фойла тигриной татуировкой и спарил его с девушкой по имени Мйра.
Он снова очутился на «Кочевнике».
Гулли Фойл — таково мое имя,
Мне приютом — небесная твердь,
С Терры жизнь от рожденья влачу я,
И цель моя — звезд круговерть
[56]
.
Девушка по имени Мйра обнаружила его в шкафчике для инструментов на борту «Кочевника». Он сжался в тугой ком, как эмбрион во чреве матери, лицо его сияло, глаза пылали божественным откровением. Хотя астероид давно уже залатали и даже оборудовали воздуховодом, Фойл руководствовался памятью жуткого существования, давшего ему новую жизнь за пару лет до того.