Моя чужая. (Не)вернуть любовь
Шрифт:
— Типа того, — хмыкает Демьян. — Говорит, ее мутит от приезжих постных рож.
И смотрит очень выразительно. Я прячу улыбку — Демьян в своем репертуаре. Агатов остается невозмутим, но в глазах мелькает тень. Очень нехорошая.
— Сочувствую. Очевидно, ей надо к психологу.
— Ну, вы более опытны в этих делах. В вашем то возрасте.
Ох, а вот сейчас мне становится страшно.
— Еще увидимся, — скалюсь Агатову и тяну бесстрашного самоубийцу внутрь ресторана.
— Ты с ума
Агатов хоть и перешагнул отметку сорока, но выглядит бодрее некоторых молодчиков. Подтянут, широкоплеч и явно знаком с кулачным боем.
— Беспокоишься? — воркует мой дурачок.
Фыркаю.
— Где-то я уже это слышала. Серьезно, Демьян. Агатов шутить не станет.
— Так ведь и я смеяться не собираюсь. С такими сволочами нужно по жесткому. Они только силу понимают.
Угу… Нашелся тоже, боец невидимого фронта.
А уголки губ вверх так и тянет. Защита Демьяна приятна. Но я бы не хотела, чтобы он подвергал себя риску.
Вместе мы следуем к центру зала, где стоят столы. Я киваю знакомым, останавливаюсь перекинуться с ними парой фраз, но мой путь лежит к группе мужчин, в характерной арабской одежде.
Ох… Английский то я знаю, только язык одеревенел. Демьян успокаивающе касается запястья, и все же тревога не уходит.
А потенциальные партнёры — вот они. Мужчины замечают нашу пару. Смотрят оценивающе, но на их лицах нет интереса. Черт, это будет нелегко.
Пытаюсь изобразить самую безмятежную улыбку.
— Добрый вечер, — здороваюсь на английском.
Арабы обмениваются взглядами, и стоявший с правого краю отвечает.
— Добрый вечер и вам.
И без того никакая уверенность в своих силах уходит в крутое пике и проламывает дно. Все плохо! Никакого комплимента или чего-то, способного дать надежду на неформальное общение.
Эта вежливость сродни мягкому посылу. Во мне совершенно не заинтересованы.
— Я являюсь представителем «Ориона», — продолжаю улыбаться. — Много о вас наслышана.
Мне достаются отшлифованные улыбки и кивки. Но, клянусь, внимание мужчин сконцентрировано в большей степени на Демьяне, а я так — довесок.
Хочется развернуться на сто восемьдесят и бежать, однако сдаваться — это подвести Артура.
Я толкаю заученную речь. Расхваливаю «Орион» на все лады, выжимаю из себя максимум. Выражение лица, жесты, фразы… И чувствую, что не дотягиваю.
Не могу ухватить ту нить, которая вытягивает многомилионные контракты. Я — словно отличница на экзамене, но далеко не гений. И мужчины это чувствуют.
Они вежливо поддерживают диалог, кивают, и вроде бы действительно заинтересованы, но…
— Один добрый опыт важнее семи правил мудрости (прим. автора — арабская пословица), —
Ах ты… сволочь! И меня дурой выставил и своими знаниями перед гостями козырнул!
Вижу, как заблестели глаза мужчин, а улыбки стали шире. Всей кожей ощущаю интерес, пробудившийся от одной лишь фразы.
— Не привыкла быть на вторых ролях, — возвращаю шпильку Агатову, но он никак не реагирует.
— «Вест Вега», очень приятно, — протягивает руку гостям.
Те жмут с явным удовольствием.
Ну конечно! Перед ними ведь мужик! Сто процентный эталон самцовости! Агатов начинает разговор. Так плавно и в тему, что я окончательно теряю надежду — мне никак не переиграть профессионала. Нет ни опыта, ни умений.
Я просто никто, с большой буквы «Н»!
Пытаюсь вставить свои пять копеек, но с каждым разом выходит все более убого. На Демьяна тоже не обращают внимания, хоть он старается помочь изо всех сил.
Через пол часа беседы сдаюсь окончательно.
Агатов меня просто растоптал.
Нарочно позволил испробовать силы, а потом швырнул с небес на землю.
От злости и досады хочется реветь, как будто я маленькая девочка, у которой из-под носа увели самую красивую куклу.
По залу прокатываются нежные звуки фортепиано — звучит медленный танец. Агатов поворачивается ко мне, но на талию ложится обжигающе-горячая ладонь.
— Потанцуем? — шепчет на ухо Демьян.
***
Демьян
Видит бог, я готов был порвать ублюдка в клочья. Просто устроить кровавый мордобой, только бы подправить лощеную рожу Агатова.
Он натурально топил Аленку. Знал, что она не дотягивает, хоть и старается. Красовался на ее фоне, ублюдок конченый. И ни капли сострадания!
Это ведь жена его бывшего друга, черт возьми! Ну хоть что-то человеческое должно остаться в этой глыбе, закованной в серо-стальной костюм тройку?
Риторический вопрос.
Агатов — эгоистичная тварь, готовая клыками и когтями рвать свой кусок пирога.
Веду Аленку на танцпол, где собираются пары.
Она такая красивая… И ужасно расстроена, хоть пытается держаться молодцом. Но я-то ее знаю. Нет, не так — чувствую.
— Ты была великолепна, — перехватываю тонкое запястье и делаю первый шаг.
Алена следует за мной, а в огромных глазах, на самом донышке, прячутся бессильные слезы.
— Недостаточно великолепна, — шепчет, пытаясь улыбнуться. — Нет опыта.
— Это дело наживное.
— Только времени нет.
И это правда. Нельзя по щелчку пальцев стать акулой бизнеса. К этому идут годами, а Аленка ведь по сути еще совсем молоденькая.