Моя чужая. (Не)вернуть любовь
Шрифт:
Она тоже реагирует. Ей хочется большего. Но не подпускает… Черт. Может, нам обоим к психологу? Вот немец рад будет.
— Нужно заняться переездом, — Аленка отходит от меня на несколько шагов и скрещивает руки на груди.
В глаза не смотрит. А щеки все красные и дышит нервно и часто.
С трудом дается ей равнодушие, вижу-вижу. Да только и я уже на пределе.
— Займемся, — обещаю многозначительно. — Вот прямо сегодня.
Глава 39
—
Наденька беспокойно хнычет, в сотый раз выплевывая пустышку, а я наматываю круги по гостиной.
Нанятая мною няня неожиданно приболела. Поэтому приходится справляться самой.
Я не жалуюсь. И плачь дочки меня совсем не раздражает. Но эта беспомощность… Я ужасно хочу помочь хоть чем-нибудь! Уже и капельки дала, и пеленку теплую на животик клала — ничего не помогает.
Наденька куксится и пачкает памперс.
— Ну что, малышка, давай переодеваться…
Кладу свою красавицу на пеленальный столик. Начинаю переодевать, а у самой прямо горло перехватывает! Какая же она все-таки маленькая и хорошенькая! Хочется обнять, поцеловать и с рук не спускать!
— Не надо плакать, — шепчу, намазывая попку кремом. — Бабушка говорила, что я тоже животиком страдала. Мама с отцом как-то гостили все лето в деревне… Там очень хорошо. Домик все еще стоит, и мы туда обязательно съездим.
Дочка прислушивается к моей болтовне. Ей вообще очень нравится, когда с нею разговаривают.
Особенно Демьян.
Внизу живота приятно тянет и дыхание сбивается.
С каждым днем мне все труднее выдерживать дистанцию, но и в омут без оглядки я тоже не могу! А Ястребовский как чувствует. Все время он рядом, прикасается, обнимает, целует…
Наверное, его надо попросить этого не делать. Мне просто нужно еще немного времени подумать.
В мятущиеся мысли вклинивается перезвон домофона.
Кто это может быть? Уже почти полночь. Но чужих бы не пропустил охранник, это значит… Сердце стукнуло радостно и тревожно. Обругав себя тряпкой, я подхватила Наденьку и пошла к двери.
Так и есть. У ворот топтался Демьян.
— Ты с ума сошел, — прошипела, нажимая кнопку вызова. — Уже поздно!
— Я тоже рад тебя слышать, Алён. Впустишь?
Что за вопросы? Открываю дверь.
Демьян заходит, принося на своей одежде ночную прохладу.
— Привет, — улыбается, а у меня коленки слабеют.
— Привет, — шепчу, взглядом указывая на притихшую Наденьку.
Дочка еще не спит. Ее заинтересовал ночной визитер.
— Я видел, то у тебя свет горит. Решил заехать.
— Может это няня не спала.
— Видимо, мне повезло.
И Демьян идет мыть руки.
— Можно? — спрашивает,
Жму плечами и отдаю дочь. Мне хотя бы в душ надо сбегать, да и глаза слипаются.
Наденька кряхтит о чем-то своем, но быстро замолкает под воркование Демьяна. Усевшись на кресло, он легко держит девочку одной рукой, а второй подхватывает погремушку и начинает играть.
На мгновение зависаю, рассматривая эту чудесную картину.
Сейчас Демьян прямо как настоящий отец… Пугаюсь этой мысли и сбегаю в ванную.
Пока стою под душем, успеваю передумать кучу бредовых мыслей. И все равно не могу понять, как Ястребовский настолько спокойно принимает нас обоих. Ведь это не его ребенок… Можно было бы уличить Демьяна в попытках «подкатить», но я успела убедится в абсурдности этих домыслов. Ведь общение через силу — оно чувствуется. А Демьян всегда с такой охотой брал Наденьку на руки или погулять.
Так может… попробовать?
Тру полотенцем кожу до красноты.
Я буквально в одном шаге от отношений, о которых мечтала всю юность. И немного потом… Сколько раз представляла, что Демьян вдруг прозреет и кинется к моим ногам. А как только отпустила ситуацию — получите-распишитесь. И что теперь с этим делать? Страшно до ужаса!
Промакивая волосы полотенцем, захожу в комнату.
— Ох, — срывается с губ.
Наденька дремлет, распластавшись на руке Демьяна «самолетиком».
Ястребовский смотрит на меня, и его взгляд медленно съезжает вниз к чуть приоткрывшемуся декольте и голым коленкам.
Внезапно мне становится жарко в легком шелковом халате. Нужно было надеть пижаму. Зачем ее в стирку засунула?! Ну и пусть на ней пятна от молока и еды…
— Уложим ее?
Голос Демьяна хриплый, вибрирующий.
От него кружится голова и слабеют колени. Я знаю это чувство. Оно мне знакомо даже слишком хорошо.
— Да, наверное, — едва ворочаю языком.
Сейчас он Наденьку уложит, а потом попрошу его уйти. Так будет правильно. Как он вообще додумался приехать сюда так поздно? Он же на работе последнее время задерживался подолгу. С Шаховым.
Пока я размышляю, Демьян укладывает дочку. Бережно, очень по… отечески.
Прикусываю губу, силясь унять беспокоящее меня чувство восторга, а Демьян оборачивается и делает шаг вперед.
Такой красивый, с растрёпанными волосами и горячим взглядом. Его глаза почти черные… Как два омута. И я не хочу снова в них утонуть. .Ч.и.т.а.й. .н.а. .К.н.и.г.о.е.д...н.е.т.
Набираю воздух в легкие для короткого «Тебе пора», но Ястребовский быстрее.
Пикнуть не успеваю, Демьян прижимает меня к стене, а сам нависает сверху.