Моя единственная
Шрифт:
Моя вторая рука летит к губам. Все знали машину Шона. Она была громкой, потому что у мальчишек были дурацкие глушители. А еще он считал, что водить машину как идиот — это очень круто.
— Так он сказал, что повесит это на тебя? Я не понимаю…
— После того как он убил их, он уехал с места преступления, и мы ничего не могли сделать. Они были мертвы, и нам нужно было помешать ему сесть за руль. Мы вчетвером уехали с места происшествия, чтобы попытаться найти его, а когда нашли, он уже был в доме и отключился. На следующее утро мы сказали ему, что он должен сдаться, он угрожал нам, и… Я бы потерял все. Мы все потеряли
— Но та семья, — говорю я и тут же хочу взять слова обратно.
— Они простили нас.
Мои глаза встречаются с его.
— Что?
— Вот где моя история становится еще хуже, это были родители Элли.
Я поднимаюсь на ноги, в ужасе сжимая руками живот. Элли рассказывала о потере родителей и о том, как это было ужасно. Именно это привело к тому, что ее жизнь пошла по тому пути, который привел ее к мужу-насильнику.
— Пожалуйста, скажи мне, что это какая-то шутка. Что ты издеваешься надо мной или что-то в этом роде, потому что…
— Это не шутка. Именно поэтому мы вчетвером уехали и никогда не возвращались. Мы больше никогда не разговаривали с моим отцом.
— Я приезжала и проведывала его! Я ходила с Сидни на могилу твоей матери, приносила ему яйца или помогала с коровами. Я не знала, что он так поступил! Я думала, что… Не знаю, я думала, что ты захочешь, чтобы я убедилась, что с ним все в порядке, но… Боже, он убил родителей Элли!
Шон поднимается на ноги.
— Ты не знала.
Слеза скатывается с моих ресниц и скользит по коже.
— Почему ты мне не сказал?
Он вытирает влагу под моим глазом.
— Потому что мне было стыдно. Я ненавидел его. Ненавидел за то, что мы были слабыми. Ненавидел за то, что мы так боялись того, что он сделает и как это будет выглядеть. Я не мог сказать тебе, Дев. Но теперь, теперь, когда я хочу будущего с тобой. Теперь, когда я вижу, что влюбляюсь в тебя. .
Черт бы его побрал. Я хватаю его за запястье и отдергиваю.
— Перестань говорить мне, что ты влюбляешься в меня.
— Перестань притворяться, что ты не чувствуешь того же самого.
Я издаю дрожащий вздох и пытаюсь вывернуться, но он хватает меня, притягивая к своей груди.
— Скажи, что я ошибаюсь.
— Ты…
Он не ошибается. Он не ошибается. Я так невероятно облажалась.
— Что?
Слова прямо здесь. Они так близко, что я чувствую их вкус. Я могла бы рассказать ему все, признаться, что мои чувства к нему настолько сильны, что это пугает. Если бы я была храброй, как он, я бы призналась и в этом, и во всем остальном. Но я не храбрая. Я испуганная, сломленная лгунья.
Шон поднимает мой подбородок, заставляя смотреть в эти зеленые глаза.
— Если ты почувствуешь то же самое, можешь не говорить, просто поцелуй меня. Хорошо?
Мое сердце колотится. Я открываю рот, но он закрывает его пальцем.
— Просто поцелуй меня, если я тот, кто тебе нужен, потому что, Девни, ты та, кто мне нужен.
Глава семнадцатая
Шон
Я жду, когда она пошевелится. Я даже не дергаюсь, молясь, чтобы она не оттолкнула меня. Я знаю, что она напугана. Я вижу это
— Девни… — я выдыхаю ее имя, а затем целую ее сильнее.
Ее пальцы путаются в моих волосах, слегка сжимая их, но это только сильнее заводит меня. Наши языки скользят друг по другу в битве желаний. Я никогда не хотел женщину так сильно, как сейчас. Мы начинаем двигаться назад к кровати. Ее ноги подкашиваются, останавливая наше продвижение, поэтому я наклоняюсь вперед, и мы падаем. Она смеется, и этот звук что-то делает с моим сердцем. Девни в моих объятиях и в моей постели. Об этом я думал и одновременно старался не думать. Я не хотел думать об этом, потому что она была вне зоны доступа. Я был таким дураком, что позволил этому времени встать, между нами.
Я провел рукой по ее мягкой коже.
— Ты такая красивая.
— Я чувствую себя так, когда ты смотришь на меня.
Ненавижу того, кто заставлял ее думать иначе.
— От тебя всегда захватывало дух… — я прижимаюсь к ее лицу, глядя в эти глаза, которые держат меня в плену. — Всегда.
— Поцелуй меня. Пожалуйста.
И я целую. Мои губы встречаются с ее губами, и мы теряемся друг в друге. Я держусь, когда она поднимается навстречу мне, целуя меня так же сильно, как я целую ее. Я так сильно хочу прикоснуться к ней, почувствовать ее, оказаться внутри нее, что мне приходится бороться за контроль. Она не заслуживает какого-то едва держащегося парня, мне нужно, чтобы ей было хорошо. Быстро двигаясь, я меняю наши позиции так, чтобы она легла на меня. Ее ухмылка растет, когда она смотрит на меня сверху вниз.
— Почему ты улыбаешься? — спрашиваю я.
— Потому что это ты, и мы действительно это делаем.
— Да, это так. Если ты собираешься отступить или пожалеть об этом, я умоляю тебя сделать это сейчас. До того, как я увижу тебя, прикоснусь к тебе и попробую тебя на вкус.
Моя грудь вздымается и опускается чуть сильнее.
— А что, если это ты будешь жалеть об этом?
— Ни единого, блядь, шанса на это.
Она наклоняется, ее каштановые волосы создают вуаль вокруг нас.
— Ты уверен?
— Уверен.
Девни целует меня, и я благодарю Бога, что она это делает. Я не хочу говорить об отказе или сожалениях. Я хочу страсти, и чтобы с меня сняли много одежды. Словно прочитав мои мысли, она садится и снимает футболку.
— Сними лифчик, — говорю я ей.
Ее руки немного дрожат, а нижняя губа зажата между зубами, но она делает это. Лифчик падает, и я впервые вижу ее.
Иисус.
Вот это да.
Да.
Блядь.
Я могу думать только односложными фразами, глядя на нее. Сколько раз я представлял себе это? Моя фантазия ни в коем случае не была похожа на реальность. Она откидывает свои каштановые волосы в сторону, открывая мне полный обзор.