Моя единственная
Шрифт:
С облегчением выдыхаю и смотрю на Мирона, листающего страницы моего проекта. Такую же папку я оставила и напротив Ваниного стула, но она так и осталась нетронутой.
Мои уточнения больше не требуются, но на эмоциях и азарте продолжаю:
– В целом моя миссия в этом проекте, как дизайнера: сделать максимально удобное пространство для детей, но чтобы оно при этом было функциональным и современным. Перед тем как начать работу, мы провели опросы среди учителей, детей старших классов и родителей. Выявили их ожидания,
– Вау, Тая, – одобрительно выдает Мирон.
– Ты проводила опросы среди местных в Городе? – впервые обращается ко мне Ваня.
– Здесь, в Москве и Подмосковье…
Его губы кривятся.
Опустив подбородок, сосредотачиваюсь на том, как в мгновение перед глазами расплываются буквы на белой бумаге. В родном городе я была лишь однажды и то проездом. Навещала могилу отца.
– Ты молодец, – неожиданно хвалит Мирон. – Мне нравится твой подход. Он необычный, но я буду занудой – у меня есть ряд замечаний к проекту. Если мы решим сотрудничать, ты не против внесения правок?
Я, взяв себя в руки, тепло ему улыбаюсь, чувствуя внутри противную щекотку.
– Нет, конечно, Мирон. Я с удовольствием возьмусь за работу над ошибками.
Мои губы дрожат, потому что сейчас я понимаю, как сильно скучала.
И по Миру тоже. Даже по нему. В моей жизни не так много близких людей, и он один из них. Он, Мия, Ива…
Когда я оказалась одна, сначала в Питере, а потом в Москве, я с ума сходила от одиночества. Слава богу, появилась Адель. Сестра стала моим светом, а после этот свет рассеялся и на темном небе выглянуло самое настоящее Солнышко, которое каждый день меня согревает. Своим теплом и обожанием.
– Тогда ждем вашего решения, – поднимается Максим и протягивает руку через стол.
– Думаю, мы обсудим это сегодня и сразу созвонимся, – обещает Громов.
Мужчины обмениваются рукопожатиями, а я убираю свои вещи со стола в сумку, встаю и размещаю её на согнутом локте. Немного растерянно обвожу взглядом наполненный людьми зал.
Соболев молча забирает папку и извлекает из внутреннего кармана пиджака деньги за кофе. Невозмутимо расплачивается с официантом.
Когда мы все вместе выходим из ресторана и останавливаемся, чтобы попрощаться, на встречу попадается та самая девушка, с которой я познакомилась в уборной. Она удивленно нас рассматривает, здоровается и тихо обращается к Ване:
– Вы уже закончили?
– Да, – отвечает он. – Как ты себя чувствуешь?
Алиса неловко проводит ладонью по впалому животу и улыбается.
– Уже лучше. Отлежалась на заднем сидении.
– Приятно было пообщаться, – обращается Максим ко всем и кивает мне в сторону парковки. – До завтра, Тая.
На негнущихся ногах иду за ним и усаживаюсь в автомобиль, из которого наблюдаю, как Мир, Ваня и Алиса размещаются в машине
Дождавшись, пока они уедут, не выдерживаю.
Наклонившись, открываю бардачок и нахожу пачку сигарет. Дурацкая привычка, к которой я прибегаю только в крайнем случае. Дрожащими пальцами щелкаю зажигалкой и чувствую в легких предательское жжение.
Делаю затяжек пять. Не больше. Этого хватает, чтобы прийти в себя и успокоиться.
Добравшись до дома, отпускаю Адель веселиться с новыми студенческими друзьями и захожу в спальню только после того, как принимаю душ и тщательно чищу зубы.
Наш дом – мой оплот спокойствия и веры в жизнь.
В комнате полумрак. Опускаюсь на кровать и… обнимаю самое дорогое, что у меня есть. Нежно и мягко окутываю своей защитой. Пальчиками перебираю белоснежные, чуть влажные кудряшки, целую макушку и привычно прислушиваюсь к еле слышному дыханию.
Сама же дышу часто и глухо.
Я столько всего пережила. Столько вынесла. И если судьбе будет так угодно, переживу и вынесу снова.
Глава 3. Иван
Когда я остался один. Когда сбылся самый страшный сон.
Я… черт возьми… я искал как мог. Разные адреса, конкурсы, квартиры… И постоянный, сносящий сознание срыв звонка.
Короткие гудки я запомнил на всю жизнь, потому что полгода их слушал. День ото дня. Куча скуренных сигарет, тысячи километров и тотальное ощущение вины, с которым меня оставили. Нет, никто меня не обвинял на словах, но я видел этот предательский блеск в глазах всех вокруг. Даже собаки.
Я дал себе срок – полгода…
Я дал тебе срок – полгода…
А потом я принял эту вину на себя. И просто живу дальше… Как умею.
Даже плохим людям надо как-то жить…
Иван Соболев
– Как прошла встреча? – спрашивает Алиса.
Активно разминает мои плечи с на заднего сидения. Это немного, но раздражает.
Мир сосредоточенно рулит, иногда заглядывая в папку, которую я внимательно просматриваю.
– Вы уснули оба? – обижается.
– Нормально, – отзываюсь, не отрываясь от проекта.
Просто поверить не могу, что она окончила универ. Просто поверить не могу, что сумела это все провернуть так, чтобы я ничего не узнал. В деканате клялись, что Таисия Соболева забрала документы. О переводе никто слова не сказал.
– Мы домой? – снова слышится с заднего сидения.
Мир тоже смотрит на меня вопросительно.
– Закинем тебя домой, а я прокачусь до Машки. Обещал заехать.
– Почему мне нельзя с тобой?