Моя фамилия Павлов
Шрифт:
7 сентября 1943 года, Западный фронт, Опочка.
При двухстах орудиях на километр фронта о противнике не спрашивают и не докладывают, а только доносят, до какого рубежа дошли наши наступающие части. Эти слова приписывают маршалу Москаленко, в принципе это правильно, вот только вся проблема была в том, что у меня не было такого количества орудий на всём участке фронта, где планировалось наступление. Было меньше, какую-то замену этому могли дать Смерчи, вот только их дальность действия оставляла желать лучшее. С их помощью утром 7 сентября 1943 года был нанесён мощный удар по немецкому переднему краю в районе города Опочка, в течение получаса собранные сюда со всего фронта тяжёлые орудия и реактивные миномёты превращали передний край противника в лунный пейзаж, после чего, не дожидаясь окончания артобстрела вперёд двинулись танки и бронетранспортёры и только когда до немецких позиций, на которых продолжались рваться обычные и реактивные снаряды осталось метром двести, огонь артиллерии прекратился. На передней линии вражеского сопротивления не было от слова совсем, те счастливцы из немецкой пехоты, кто умудрился выжить, были совершенно не в боеспособном состоянии. Захватив первую линию немецкой обороны, из двух траншей, метрах в пятидесяти друг от друга, мои части двинулись дальше. Вторая линия обороны была уже в полукилометре от первой и тут уже были бетонные укрепления. На первой линии просто ни кто не дал бы немцам построить серьёзные укрепления, их просто разнесли бы артиллерией. Вот тут уже пришлось немного задержаться, конечно и здесь поработала наша артиллерия, но вот бетонные доты оказались целыми. Если обычные траншеи были сильно повреждены, то доты уцелели и тут исы принялись
– Дмитрий Григорьевич, а это не слишком?
Спросил меня мой начальник политотдела. А у меня перед глазами стояли парады прибалтийских эсэсовцев, тех, кто выжил и дожил до наших дней. Теперь они были не преступниками, а народными героями, зато против наших ветеранов новая прибалтийская власть устраивала судебные процессы, а кроме того сносила памятники советским солдатам, которые погибли очищая её от фашистов. А ведь кроме того были и карательные отряды, которые хорошо отличились в зверствах против мирного населения в Белоруссии и на Украине. Да и сейчас, когда началась война, то это так называемое мирное население стреляло в спины нашим бойцам и командирам, а потому у меня не было ни капли жалости к ним.
– Геннадий Петрович, может вы не в курсе, но с самого начала войны прибалты стреляли в спины нашим бойцам и командирам, а кроме того, как только Прибалтика была захвачена противником, то тысячи прибалтов пошли служить немцам. Ладно бы просто в обслугу или нестроевые части, но они организовали собственный легион СС, а кроме того в Белоруссии и на Украине отличились их карательные отряды, где они воевали с мирными жителями. После всего этого у меня нет ни малейшей жалости к ним, а после войны необходимо ликвидировать все эти республики, а население переселить вглубь страны и тщательно следить, что бы оно не собиралось компактными группами, а вместо этих республик сделать одну Прибалтийскую, а населить жителями других регионов СССР.
Моему брехуну нечего было на это ответить. Открыто я конечно это не показывал, но ещё с прошлой жизни недолюбливал этих брехунов, а тут тем более. Власти много, а ответственности считай ни какой, сколько командиров они подвели под цугундер вмешавшись в командование, пока наконец не отменили это дебильное двоевластие. Главное приказ изменял или отменял политрук, а за провал вследствие этого отвечал командир, кретинизм чистой воды. За следующий день мы вышли к Екабпилсу, который находился на берегу Западной Двины. Одновременно выстраивалась новая оборона по обоим сторонам пробитого коридора, причём немалую роль тут отводилась манёвренным группам, которые должны были своевременно ликвидировать любые попытки противника перерезать этот коридор. За два следующих дня, пользуясь отсутствием обороны, мои части, двигаясь по восточному берегу Западной Двины, достигли Риги, где и остановились, охватив её по восточной части в полукольцо. Все присылаемые мне подкрепления шли на усиление пробитого коридора, так как попытки немцев его перерезать не прекращались. Подбить наши новые танки противнику было очень сложно, зато если они останутся без топлива и боеприпасов, то станут лёгкой добычей. Коридор получился шириной километров в 50, это позволяло достаточно безопасно наладить снабжение, но на этом мы не успокоились. Если с наружной стороны коридора строились в спешном порядке укрепления с использованием бронекапониров, то с внутренней немцев потихоньку выдавливали. В общей сложности в кольце оказалось около трёхсот тысяч немцев, то что не удалось Жукову в Харьковской операции, удалось мне. Пока было снабжение отрезанной группировки немцев по морю, но тут активизировался Балтийский флот, в частности подводные лодки и авиация, которые устраивали охоты за немецкими кораблями, которые поставляли припасы в котёл и немцы несли большие потери, а в воздухе подчас завязывались настоящие сражения. Наши бомбардировщики летали под прикрытием истребителей, а немцы сопровождали истребителями корабли, вот и разворачивались настоящие сражения, когда немецкие истребители пытались не дать бомбить свои корабли нашим бомбардировщикам, а наши истребители не дать помешать нашим бомбардировщикам бомбить немецкие корабли. Одновременно с этим начались ожесточённые бои за Ригу, город был большой, зданий много, как и возможностей устроить хорошо защищённые огневые точки в городе. Вот тут и пригодились Костоломы и исы, которые своими крупными калибрами подчас просто разносили дома, в подвалах которых немцы устраивали огневые точки. Бои шли страшные, и тут начало сказываться наше превосходство не только в тактике, но и в вооружении. Про тяжелые самоходки и танки с их крупным калибром, которые зачастую просто разносили здания, в которых засел противник уже сказано, но вот во время обычных зачисток, когда простой пехотный Ваня в составе штурмовых групп очищал здания от противника, наличие у наших бойцов гранат лучшей системы и автоматического оружия играло большую роль. Немецкие толокушки за счёт длинной ручки были более удобны в поле, когда именно из-за их ручки их было удобней кидать и они летели немного дальше, вот только более компактная, мощная и совершенная лимонка была лучше в тесных условиях городского боя, как и компактный и скорострельный ППС. Стандартная тактика городского боя, когда сначала в помещение летит граната, а затем очередь из автомата, позволяла моим бойцам с относительно небольшими потерями хоть и медленно, но верно двигаться вперёд. Скоро началась осенняя распутица, бои в поле потеряли былую напряжённость, за это время коридор расширился в среднем до 100 километров, и на время наше продвижение встало, зато бои в Риге продолжились с прежним упорством. К середине октября вся восточная часть города стала нашей, немцы, при отступлении подорвали все мосты через Западную Двину и мы к сожалению не смогли этому помешать. Пока я остановил наступление в Риге, так как навести переправу под огнём противника, было просто невозможно. Вернее что ни будь может и получилось, вот только наши потери при этом будут просто астрономические, а терять своих людей и технику понапрасну я не хотел. Через месяц ударят морозы, а к середине декабря река должна хорошо замёрзнуть, вот тогда и продолжу наступление, а пока занялся окруженными немцами. Пару недель, пока еще шли дожди, и было относительно тепло, мои части отдыхали и пополнялись, а как только в начале декабря дороги замёрзли, так сразу и продолжилась ликвидация окружённых гитлеровцев и их пособников из местных. При этом я приказал особое внимание уделить этим уродам, даже у мёртвых необходимо было забирать документы, что бы знать, кто это такой, что бы потом высылать их семьи в Сибирь. Я не знал, как изменится история в будущем, но не хотел, что бы в конце века семьи этих поганцев рукоплескали выжившим мразям. Я не спешил, от того, что я доложу об успехе на месяц или два позже мне не критично, зато сберегу своих людей, а подгонять такое к праздничной дате не по мне. Вот так не спеша, я и давил немцев, а их сопротивление постепенно ослабевало, так как заканчивались боеприпасы, а также уничтожалась техника и тяжёлое вооружение. А тут ещё и Ленинградский фронт перешёл в наступление под Нарвой, так что очень скоро к немцам придёт большой и толстый северный лис.
Глава 17
К этому наступлению Ленинградский фронт готовился с весны, хотя уверенности в нём не было, так как тут всё было завязано на Западный фронт и его командующего, генерала Павлова. Лишь только после того, как Павлов, внезапным ударом опрокинул противника и повёл успешное наступление на Ригу,
Тяжелый понтонный парк (ТПП) Н2П-32 использовался в Красной Армии до, во время и после войны, он предназначался для наведения переправ грузоподъёмностью от 16 до 60 тонн. Как непосредственно плавучего моста, так и паромных переправ. Если учесть что вес советских тяжёлых танков КВ, ИС-2 и ИС-3 составлял порядка от 43 до 49 тонн, то эти понтоны вполне подходили по грузоподъемности для устройства переправы.
В 6 часов утра, стянутые в одно место гаубицы, позволили создать плотность почти в две сотни стволов на километр фронта, и вот они все разом открыли огонь по противнику. Немецкие позиции на Западном берегу Нарвы скрылись в облаках разрывов, а к берегу реки, в пяти местах, стали сползаться трактора, которые тащили на себе понтоны. Через полчаса большая часть артиллерии перенесла свой огонь дальше, в глубину вражеских позиций, а оставшаяся сменила тип снарядов. Если до этого все орудия били осколочно-фугасными снарядами, стараясь разрушить немецкие укрепления, то теперь меньшая часть орудий перешла на дымовые снаряды, и весь вражеский берег заволокло густым белым дымом.
Дымовые снаряды применялись в русской армии уже в Первую мировую войну, так что нет ничего удивительного в их применении.
Используя густую дымовую завесу, сапёры принялись быстро наводить переправу через реку. Лёгкий морозец уже покрыл реку тонким льдом, но это не помешало сапёрам в кратчайшие сроки навести переправу и по понтонному мосту на тот берег Нарвы устремились войска Ленинградского фронта. Первыми на противополжный берег реки рванули десантники на бронетранспортёрах, они быстро преодолели переправу и принялись сходу зачищать прибрежные здания. Недостатка в гранатах и патронах не было от слова совсем, а потому в каждое помещение сначала летела граната Ф-1, а потом тройки и пятёрки бойцов врывались вовнутрь, ведя огонь на подавление из своих ППС. В ближайших домах к реке, вернее в их развалинах, так как бои тут шли серьёзные, да и сегодняшний артобстрел тоже внес свою немалую лепту, поэтому в тех руинах, в которые превратились здания, бойцы практически не встретили ни какого сопротивления. Хоть кто живой находился обычно в подвалах зданий, но в основном это были оглушённые немцы, которых просто быстро добивали, что бы не возиться с ними и после этого бойцы шли дальше. После первой волны десанта, через переправу двинулись танки, уж для своего фронта ленинградцы постарались, и поставили два батальона новейших исов, которые переправившись по одному через реку, стали расползаться по городу. За каждым тяжёлым танком двигались по два — три бронетранспортёра с пулемётами или автоматическими орудиями калибра 23 миллиметра, которые держали под своим прицелом верхние этажи домов и их крыши, а уже под прикрытием их брони шла пехота. Следом за танками снова пошла пехота, теперь по наведённым понтонным мостам нескончаемым потоком на вражеский берег двигались пехотинцы. О том моменте, когда они наконец смогут двинутся вперёд, отбивая у захватчиков свою землю, они мечтали с самого начала войны и вот теперь наконец это свершилось. Двигаясь за огненным валом, пехота и бронетехника, хоть медленно, но верно, теснила противника и всё дальше и дальше выдавливала его из Нарвы. К вечеру следующего дня основные силы гитлеровцев были выдавлены из города, правда зачистка развалин продлилась ещё три дня, пока наконец все немцы и пошедшие к ним на службу прибалты не были уничтожены. После таких интенсивных боёв город был основательно разрушен, но и относительно целых зданий тоже хватало, просто не было ни одного дома, который не нёс на себе следы прошедших боёв. К нашему удивлению в городе оказались и мирные жители, которых комендатура стала основательно трясти, выявляя предателей, которые сотрудничали с немцами. Через сутки, после того, как войска немного отдохнули, привели себя в порядок и пополнились боеприпасами, Ленинградский фронт двинулся дальше, а в городе инженерные части принялись в срочном порядке строить стационарные мосты через реку.
На то, что бы полностью уничтожить окружённых немцев нам понадобилось чуть больше месяца. Практически полностью отрезанные от снабжения, так как немногочисленные самолёты люфтваффе, которым удавалось прорваться и сбросить груз окруженным войскам вермахта, погоды не делали, немцы экономили, как могли. Бои шли очень интенсивные и снаряды с патронами сгорали очень быстро, а новых не было, впрочем, как и топлива для немногочисленной уцелевшей техники. Немцы принялись закапывать свои оставшиеся танки в землю, превращая их таким образом в неподвижные огневые точки, которые мы уничтожали без особого усилия. Наши таки и самоходки ещё с дальней дистанции свободно их уничтожали, не приближаясь на опасную для себя дистанцию, таким образом всё время тесня противника, а с Востока его теснили войска Ленинградского фронта. У немцев в последнее время участились случаи массового дезертирства местных предателей, которые почувствовав, что запахло жареным, стали разбегаться и прятаться по лесам в схронах. Кое кому конечно удалось спрятаться, но основную массу мы всё же выловили и уничтожили, а с середины декабря немцы стали массово сдаваться в плен. Всех пленных тщательно сортировали и если немцев отправляли в тыл, где они своим трудом должны были возместить весь причиненный ими урон, то предателей прилюдно вешали, так ни одна такая тварь не должна была коптить небо. Всё мирное население также очень тщательно проверяли, а тех, кто сотрудничал с оккупантами и их семьи при обнаружении немедленно вывозили в Сибирь и на Дальний Восток, на самые тяжёлые работы. Всё это происходило под моим тщательным контролем, я вам покажу парады эсесовцев, если в моем мире чуть ли не до середины пятидесятых годов в лесах скрывались националисты, то теперь очень надеюсь, такого не произойдёт, и я смогу хорошо вычистить всю эту гниль.
Наконец свои основные войска я стал отводить к Риге, готовясь в скором времени продолжить наступление уже в другую сторону, а вместо моих войск территорию стали чистить войска охраны тыла и НКВД. Войска Ленинградского фронта, после того, как мы встретились, стали также возвращаться назад, так как теперь всю их немалую массу перекидывали на Карельский фронт. Прибыв в Ленинград, они получили недельный отдых, во время которого они не только отдохнули, но и основательно пополнились, как призывниками, так и бойцами выписанными из госпиталей. Одновременно с этим вся их техника проходила техобслуживание, после чего они и отправились на Карельский перешеек, где после этого началось наступление. Хорошо экипированные, вооруженные и обстрелянные войска с уже солидным боевым опытом, они с ходу, после мощной артподготовки, прорвали позиции финских войск и двинулись вперёд. Пускай местность была не очень подходящая для бронетехники, особенно учитывая снежную зиму, но считая поголовное вооружение автоматическим и самозарядным оружием, а также наличие тяжёлых пулемётов, позволяло им просто подавлять противника огнём. Имея также численное преимущество перед финнами, войска в день продвигались на 5 -10 километров вперёд, оттесняя противника с захваченных территорий. Начавшееся наступление заставило финское руководство серьёзно обеспокоится, так как им окончательно стало ясно, что немцы не смогут выиграть в этой войне. А советские войска пускай и не очень быстро, но продолжали двигаться вперёд и скоро выйдут к границе, даже если не до Нового Года, то к весне точно, а потом будет уже и Финляндия. Но это всё было на Карельском фронте, а я готовился к своей операции. К концу декабря лёд на Северной Двине хорошо промёрз и я смог продолжить наступление.
23 декабря 1943 года, Рига.
Опять рано утром наша артиллерия открыла ураганный огонь по противнику, одновременно с этим по берегу реки ударили дымовые снаряды, и как только противоположный берег затянуло белым дымом, на лёд реки выкатились многочисленные бронетранспортёры и лёгкие танки, и вся эта армада устремилась на противоположный берег. Быстро преодолев замерзшую реку в бронетранспортёрах, пехота высыпала из них и начала захватывать близлежащие дома, а тем временем сапёры стали тащить на лёд реки щиты из брёвен, из которых сразу и стали сооружать своеобразную гать. Как только они сбивали пару таких щитов вместе, как другие сапёры наваливали на неё снег и поливали водой, тем самым скрепляя между собой брёвна быстро образующимся льдом. Уже через пару часов мокрый снег окончательно замёрз, а на льду реки образовался своеобразный мост из брёвен и льда, по которому на тот берег Риги и устремились танки. На всякий случай, я не стал сразу отправлять туда тяжёлые КВ и ИС-ы, а только средние Т-44, но и этого было достаточно. Толстая броня и мощное орудие хорошо поддерживали нашу пехоту в городских боях, позволяя с лёгкостью подавлять вражеские огневые точки.