Моя голубка
Шрифт:
После завтрака бывшая гувернантка сразу выставила их из кухни, и Челлон беспрекословно подчинился ей. Возможно, если Лора останется с ними подольше, то Рэнд Челлон перестанет быть таким диктатором.
Впрочем, отчасти его послушание могло быть вызвано и тем, что распоряжения гувернантки отвечали его собственным желаниям, ибо он решительно вышел в просторную прихожую и подвел Шину к шкафу с верхней одеждой.
— Ты уже неделю не выходила на свежий воздух, тебе не помешает немного прогуляться, — сказал он тоном, не допускающим возражений.
Челлон
— Сапоги тебе не понадобятся. Снег почти весь растаял, а тот, что остался, хорошо спрессован и превратился в наст.
— Снег? — удивилась Шина. Она смутно припомнила, как в день их приезда он говорил, что ожидается снегопад. Странно думать, что она целую неделю была полностью выключена из жизни и сознавала только то, что происходило в четырех стенах ее спальни.
Челлон уже надел свою куртку на меху.
— У нас тут был такой буран! — сказал он, беря Шину за руку и выходя с ней на улицу. — Ноултон едва смог долететь. — Он ухмыльнулся. — Он сказал, что потребует с меня двойную плату за такой риск.
Воздух был морозным и чудесным образом придавал силы. Они спустились вниз по пологому холму, прошли мимо взлетной полосы и направились к сосновому лесу.
— До чего величественная местность! — заметила Шина, не отрывая взгляда от покрытых снегом гор, раскинувшихся под ослепительно синим небом.
— Подожди! — с усмешкой произнес Челлон. — Ты еще почти ничего не видела, голубка.
Когда они вошли в лес, Шина поняла, что он хотел сказать.
— До чего красиво! — выдохнула она в восторге. Это было не просто красиво, это была маленькая волшебная страна из детских сказок. Вокруг гордо высились темно-зеленые сосны, увешанные бесчисленными гирляндами сосулек, которые отчаянно сверкали под лучами утреннего солнца, словно ограненные алмазы, и переливались радужным блеском на фоне голубого неба. Нетронутое снежное покрывало приятно похрустывало у них под ногами, когда они шли по причудливо изгибающейся тропинке к маленькому лесному озерцу у подножия холма. Зима совершенно преобразила озеро, покрыв его сияющую синюю поверхность тонким слоем лака — чистого и прозрачного льда.
— Это выглядит так, как если бы злой волшебник заключил для себя всю красоту мира в хрустальный шар, — тихо сказала Шина.
— Да уж, вы, ирландцы, всегда отличались лирическим восприятием обычных природных явлений, — поддразнил ее Челлон. — Если же говорить точно, то озеро сначала замерзло, а теперь в процессе оттаивания.
Шина улыбнулась ему.
— А мне больше нравится мое объяснение. Вы, американцы, лишены ощущения волшебства.
— Не забывай, ты сама наполовину американка, — поддел ее Челлон. Взяв ее руку, он бережно сунул ее в свой карман, чтобы погреть. — Если бы твои родители не погибли, ты могла бы даже жить здесь. — Они неторопливо шли по утоптанной тропинке, плавно огибающей озеро,
Челлон искоса посмотрел на нее.
— И вообще, будь поосторожнее в своих оценках американцев, голубка. Возможно, тебе очень скоро придется раскаяться в некоторых из них. Я собираюсь настолько вытеснить все ирландское в тебе американским, что уже через полгода ты начнешь петь «Звездное знамя» вместо этих ужасных погребальных песен, которые ты так любишь.
— А что, может быть, тебе это и удастся, — засмеялась Шина. — Ты ведь уже нарядил меня в синее, красное и белое.
Он посмотрел на ее синие джинсы и малиново-белый свитер, виднеющийся из-под расстегнутой куртки, и улыбнулся.
— Я же говорил, чтобы изменить тебя, мне требуется только поместить тебя в другую среду обитания и наблюдать, как твои природные инстинкты возьмут верх. Ты уже прошла почти половину пути, моя прекрасная ирландская дева.
Шина бросила на него негодующий взгляд, но не вырвала свою замерзшую руку. Этим чудесным солнечным утром ей было слишком хорошо, чтобы спорить. Небо было таким голубым, морозный воздух таким свежим, природа вокруг такой изумительной, что совершенно не стоило портить все бессмысленными ссорами.
Они уже подошли к концу озера, когда Челлон вдруг заметил, что Шина тяжело дышит. Он резко остановился и с беспокойством всмотрелся в ее раскрасневшееся лицо.
— Ты устала? Почему ты не сказала мне, что для тебя это слишком большая нагрузка? Бог мой, ведь ты впервые вышла после болезни!
Шина невольно улыбнулась, вспомнив, как он вытащил ее из дома, не дав возможности высказать свое мнение.
— Я немного устала. Но здесь так красиво, что не хочется возвращаться домой. Просто дай мне минутку, чтобы отдышаться.
— Ладно, — коротко бросил Челлон. Не слушая возражений, он легко подхватил ее на руки и понес к поваленной сосне неподалеку. Там он сел на ствол и усадил девушку к себе на колени. Расстегнув куртку, он укрыл ее теплыми полами. — Отдыхай, моя голубка.
«Ну как тут расслабишься, — беспомощно подумала Шина, — если голова прижата к его крепкому, сильному плечу, а его запах, запах чистого мужского тела, туманит сознание?»
— Это совсем не обязательно, — постаралась она возразить, когда Челлон начал ласково поглаживать ее густые кудри, но решительности в голосе не было.
Его смешок отдался у нее в ухе.
— Конечно, но так гораздо приятнее. Так что сиди тихо и позволь мне гладить тебя. Я давно тебя так не держал.
«Всего одну ночь», — подумала Шина, но спорить ей не хотелось. Теплое, сильное тело Челлона казалось таким уютным в окружающем их ледяном холоде, что она инстинктивно сильнее прижалась к нему. Она опять услышала его приглушенный смешок, только теперь в нем звучала нотка торжества, и он крепче обнял ее. Он заговорил, и изо рта вырвалось облачко пара.