Моя команда
Шрифт:
Решение отца-командира определенно способствовало подъему в команде, и мы хорошо провели вторую половину сезона 2001/02 годов. Впрочем, недостаточно хорошо, чтобы выиграть чемпионат лиги: «Арсенал» был неудержимым и выиграл подряд последнюю дюжину встреч, а с ними — и титул. Выиграли «канониры» и Кубок федерации. Что же касается нашего выступления в этом турнире, то «Миддлсбро» под руководством Стива Маккларена — так уж оно вышло! — выбило нас в четвертом круге. Лучшим нашим шансом оставалась Европа. На первой, групповой стадии Кубка европейских чемпионов мы играли с «Депортиво» из Ла-Коруньи и дважды проиграли им, но вместе с ними вышли из группы. А когда пришла весна, вытянули их по жребию в четвертьфинале, причем теперь те предыдущие результаты ничего не значили, кроме как чисто психологически. Сначала мы встречались с ними в Испании и победили 2:0. Наша команда играла просто хорошо, особенно принимая во внимание тот факт, что Рою Кину пришлось перед самым перерывом покинуть поле из-за
Именно там, на стадионе «Риасор», я получил первый серьезный удар по левой ноге. До конца встречи оставалось приблизительно пять минут, и я владел мячом у боковой линии. В момент, когда я пробивал его вперед, Диего Тристан, их центральный нападающий, пошел на меня высоко поднятой прямой ногой и врезал по опорной ноге. Каждый игрок знает, как опасна такого рода атака, а резкая боль заставила меня подумать, что он, возможно, сломал мне лодыжку. Но, как потом оказалось, это была всего лишь сильная ссадина с порезом и большой синяк. Однако я все равно был вынужден передвигаться на костылях, и во время путешествия домой совершенно не мог опереться на ушибленную левую ногу. Помню, в газетах появились тогда фотографий и броские заголовки, задававшиеся вопросом о том, восстановлюсь ли я к чемпионату мира, не говоря уже об ответном матче на «Олд Траффорде». В качестве меры предосторожности, я прошел медосмотр с рентгеном и прочими просвечиваниями, но смог выйти на поле уже неделю спустя, и все было прекрасно. По крайней мере, так я считал.
Что касается ответной встречи, то я действительно ждал ее с нетерпением. Помимо всего прочего, матч против «Депортиво» — это всегда захватывающе. Первую четверть часа они по-настоящему наседали, пытаясь восстановить равновесие, но потом мы смогли перестроить игру, стали брать над ними верх и закончили победой 3:2, пройдя тем самым в полуфинал. Однако к тому времени, когда это случилось, я уже лежал на больничной койке. Как раз в тот момент матча в Испании, когда мы взяли себя в руки и начали овладевать инициативой, примерно на двадцатой минуте игры, я, находясь где-то в пятнадцати ярдах от их штрафной площадки, пошел в отбор в ситуации, где шансы выглядели 60/40 в мою пользу. Думаю, что мой оппонент оценивал их несколько иначе или же решил переломить их силой. Его звали Альдо Душер — еще один аргентинский игрок средней линии, оставивший след в моей жизни. Единственное, о чем я думал в тот момент, так это о необходимости выиграть дуэль. В такие мгновения тебя никогда не волнует возможность получить удар по ногам. Я добрался до мяча чуть раньше него и отбил его довольно далеко, но тут двумя ногами вперед на меня налетел Душер и, словно кувалдой, врезал вместо мяча по моей левой ноге.
Помню, как я лежал там, скрючившись на траве и держась за ногу, которая причиняла мне убийственную боль. Попробовал подняться, но помимо того, что ногу страшно ломило, она еще как-то нехорошо болталась. Я не мог на ней стоять. Меня отнесли за боковую линию. Я все еще думал, что и на сей раз все обойдется:
— Просто побрызгайте на нее чем-нибудь обезболивающим. Или хотя бы немного полейте водичкой. Сейчас все пройдет.
Так наши медики и сделали, но когда я попробовал подняться на ноги, то едва не упал. Не было вообще никакой возможности опереться на эту ногу. Пронизывающая боль не позволяла даже коснуться бутсой земли. Тут уж надо мной склонился врач «Юнайтед». Он снял с меня обувку и стал прощупывать то место, куда, как я ему сказал, мне врезали. У меня было такое чувство, как будто там внутри что-то смещалось — какая-то штуковина, которой надлежало быть твердой и прочной, вдруг оказалась хрупкой. Я даже ощутил, что какая-то кость двигается. И прежде чем это сделал доктор, я сказал:
— Там перелом.
— Да. Думаю, что так.
Он кивнул, а я подумал: «Что же с чемпионатом мира?» И тяжело, неуклюже опустился на землю:
— Не могу поверить, что это случилось.
Меня положили на носилки и понесли вокруг поля к раздевалке, причем другого пути, кроме как мимо фотографов, не было. Я не мог вспомнить, когда в последний раз покидал поле из-за травмы — на протяжении всей карьеры мне в этом смысле страшно везло. Почему же теперь удача отвернулась от меня? Я посмотрел туда, где обычно сидела Виктория, когда приходила на «Олд Траффорд». Она вскочила, как только это произошло со мной, и сейчас я видел, что она, забрав Бруклина, пробирается вниз по лестнице. Оказавшись в медицинском кабинете, я попросил одного из фельдшеров привести мою жену. Я знал, что она будет волноваться и расстроится еще больше меня, но Виктория всегда служила мне настоящей опорой в те моменты, когда дело пахло керосином.
— Не переживай, — сказала она. — Ничего страшного. Все будет хорошо.
Бруклин тоже был рядом. Он не совсем понимал, что происходит.
— Пап, а почему ты больше не играешь? Что случилось с твоей ногой?
Посмеяться вместе с моим мальчиком всегда было для меня невредно, тем более в такую минуту. Но вообще-то я знал, что сейчас мы отправляемся прямиком в больницу.
— Пока, Бруклин. Нам пора в машину скорой помощи.
Его глаза расширились:
— Нам?
В медицинским кабинете с нами был доктор Ноубл, хирург «Юнайтед». Мне хотелось сразу узнать, как мои дела:
— На какое время максимум я буду вырублен?
— Это мы узнаем, как только я увижу результаты рентгена.
Меня отнесли вниз, в санитарную машину, и медики согласились, что не будет ничего страшного, если Виктория и Бруклин поедут вместе со мной. Когда мы разместились, меня привязали к носилкам так, чтобы в дороге моя нога не двигалась. Я попросил водителя ради Бруклина включить мигалку. По крайней мере, хоть для него это происшествие сулило стать захватывающим. Должно быть, наш водитель ради нас поддал жару и надавил на педаль газа до упора — во всяком случае, хоть нам и предстояло пересечь весь Манчестер, чтобы попасть в Королевскую больницу на Уолли Рейндж, мне показалось, что мы оказались на месте через пять минут.
Рентген мне сделали почти сразу, как только мы добрались до больницы. Виктория пошла вместе с доктором Ноублом посмотреть на результаты и быстро вернулась, чтобы рассказать мне об увиденном:
— Плохая новость — перелом есть. Хорошая новость — если все пойдет нормально, то к чемпионату мира ты должен быть в порядке.
Первая новость отнюдь не удивила меня. Вторая же была именно той, что я ждал и надеялся услышать, начиная с момента, когда Душер меня грохнул. Объяснение характера травмы и все медицинские нюансы Виктория предоставила доктору Ноублу. Сломанной у меня оказалась вторая кость плюсны — крошечная косточка между большим пальцем и остальной частью ноги, вокруг которой обычно имеется достаточно мягких тканей для того, чтобы уберечь ее от повреждений. Если верить медицинской статистике, она травмируется очень редко. Но попытайтесь сказать это Гэри Невиллy или Дэнни Мерфи: они оба пропустили чемпионат мира именно из-за такого же перелома. Доктор подтвердил, что, по его мнению, мне все-таки должно хватить времени, чтобы поправиться. Я цеплялся за эту надежду на протяжении нескольких последующих недель — даже когда меня терзали сомнения насчет того, буду ли я полностью готов. Ведь помимо того, что косточка должна срастись, мне необходимо было восстановить физическую форму, без которой невозможно играть ответственные матчи за сборную Англии.
На следующее утро я не мог поверить тому, какую бурю вокруг меня подняли. Что делала моя бедная нога на первых страницах газет? Свен оказался одним из первых, кто позвонил мне, хотя он, пожалуй, меньше других спрашивал: «Как ты себя чувствуешь?», — а больше: «Будешь ли ты готов?» Но все равно поговорить с ним было приятно. Он сказал, что независимо от того, буду ли я готов играть на чемпионате мира или нет, он хочет, чтобы я участвовал в подготовке к этому турниру и поехал на него. Поддержка со стороны Свена и тогда и позже многое значила для меня. В больнице мою ногу положили в гипс. Дуайт Йорк усаживал меня к себе в машину и возил на тренировки в Каррингтон. Бригада врачей «Юнайтед» вскоре сняла с меня гипс и заменила его приспособлением, которое называется воздушным лонгетом — своего рода надувным башмачком. Когда в него до отказа закачивали воздух, он защищал мою ногу ничуть не хуже гипсовой повязки. Но я мог через клапан стравить из этой штуковины воздух и снять ее, чтобы дать своей лодыжке и ноге нагрузку и разрабатывать их. Даже после двух дней в гипсе моя икроножная мышца, да и мышцы лодыжки как бы усохли. Новое приспособление служило для того, чтобы впоследствии атрофия указанных мышц оказалась не больше, чем это неизбежно. После выполнения разных физиотерапевтических процедур я мог снова надуть свой башмак на всю катушку и дальше хромать на костылях. Несколько дней спустя я серьезно поговорил с врачами о том, какие действия мне надлежит предпринять, чтобы максимально повысить свои шансы быть к нужному времени в полной боевой готовности. Я твердо обещал:
— Что бы вы ни велели мне делать, я это сделаю. Я не хотел отправляться в Японию как начальник группы поддержки и знал, что физиотерапевты «Юнайтед» окажут мне всю необходимую помощь. Мне нельзя было нагружать ногу весом тела в течение месяца или около того, но следовало самостоятельно выполнять множество упражнений, способствующих полноценной подготовке к будущим матчам, после того как сломанная кость срастется. А пока меня оставили в Каррингтоне и обещали продержать там столько, сколько сочтут нужным физиотерапевты. Получив травму, я всегда был готов упражняться с максимальной нагрузкой, лишь бы поскорее войти в строй. Так было и сейчас. Вдобавок ко мне домой все эти дни приезжал Терри Бирн и следил за моими упражнениями. Например, я мог имитировать бег в глубоком конце своего бассейна, позаботившись о том, чтобы моя нога не касалась дна. Я мог также укреплять общий уровень физической подготовки, работая на тренажерах. И как бы я ни был сыт по горло рутиной ежедневных упражнений на всем этом оборудовании, мне с лихвой хватало той мотивации, которую давало желание попасть на чемпионат мира.