Моя кровавая месть
Шрифт:
Я позволила ей затащить меня обратно в постель, и я забралась под одеяло.
— Перекресток находится в изоляции, пока они не устранят угрозу против клуба. Никто не уходит. Старушки, семьи, дети, все остаются здесь. Это для нашей защиты.
Я поняла. Она не обязана была мне все это рассказывать. Я нервно прикусила нижнюю губу.
— Я надеюсь, что они скоро вернутся.
Эта новость была слишком важной, чтобы долго держать ее в секрете.
—
Грим был первым, кто встал.
— Салазар приносит свои извинения за то, что обнаружил приманку, а не настоящего Чамуко.
— Конечно. — Ублюдок специально ввел нас в заблуждение. Он бы никогда не признался в этом, и Ангел специально отвлекал. Наши враги становились все смелее, и клубу нужно было серьезно подумать.
— Какого хрена мы на кладбище?
— Что? — Подразнил Рейт. — Боишься увидеть несколько призраков?
Он дразнил Экзорциста, тот всегда жаловался на странное или причудливое дерьмо. Это было весело для всех нас, потому что мы были гребаными Жнецами. Что было страшнее этого?
— Ты чертов жнец, Экс, — подтрунивал Раэль. — Веди себя подобающе.
Экс поднялся со своего места, подошел и уставился на Раэля сверху вниз, затем наклонился вперед и врезался лбом в лоб Раэля. Тот упал спиной на свой байк и приземлился на задницу с хрюканьем.
— Чертов ад, Экс.
— Не морочь мне голову, Раэль. Я без колебаний надеру тебе задницу.
Раэль вздохнул и с трудом поднялся на ноги.
— Да, да. Хорошо. Я этого ожидал.
— Черт возьми, да, так тебе и надо, — добавил я, хлопнув его по спине. — Ты слишком много болтаешь языком.
Рейт и Лаки расхохотались.
Грим покачал головой.
— Иногда здесь как в гребаном детском саду для взрослых.
Патриот фыркнул.
— Поверь мне. Морские пехотинцы такие же.
Я не сомневался в этом.
— Банданы, братья, — приказал Грим, и мы подняли материал, напечатанный скелетом, над нашими лицами, чтобы скрыть истинную природу наших Жнецов как можно дольше.
На кладбище было устрашающе тихо, оно покрыто густым серым туманом, который клубился у нас под ногами и парил вокруг надгробий. Лунный свет был редким и в основном скрытым за толстыми, плотными облаками, которые заполнили небо. Даже звезды были приглушены всеми облаками.
Мы вошли на кладбище и направились к задней части огромной стоянки. Салазар сказал, что Чамуко скрывался в старом склепе. Поговорим о жутком. Я думал, что мы были темными и зловещими. Этот парень на самом деле проводил свое свободное время в постели с трупами. Неудивительно, что он выбрал имя Чамуко(Дикий Ангел).
Жнецы любили смерть и резню. Мы жили ради момента, когда мы могли пожинать души и отправлять их в ад. Самый любимый десерт, это души настолько испорченные, подлые и
Чамуко был одним из таких особых обстоятельств.
Мы прошли всего несколько шагов, когда раздался щелчок нескольких пистолетов одновременно.
— Не подходите ближе.
— Чамуко, — объявил Грим, — мы здесь, чтобы нанести давно назревший визит.
— Мне все равно, чего ты хочешь, гринго.
— Ты должен. Твой выбор привел тебя сюда.
— Ты убил моего кузена! — Взревел он, выходя на свет.
Грим пожал плечами.
— Он пытался изнасиловать и убить старушку клуба. Он заслужил то, что получил.
— Ты умрешь, черт возьми! — Закричал Чамуко, поднял пистолет и прицелился прямо в грудь Грима.
Мы ожидали этого, и все мы были защищены нашими формами Жнеца. Мы рассредоточились, взяв на себя каждого из людей, которые были с Чамуко первыми. Они не могли сравниться с существами, которые могли вызывать свои души из своих физических тел и нарезать их на аккуратные маленькие духовные ленты.
Это было именно то, что мы сделали.
Все люди Чамуко одновременно побросали оружие и упали на колени. Он начал кричать по-испански, но они больше не контролировали свои движения. Десять душ покинули свои физические тела и съежились перед нами.
— Экзорцист? — Позвал Грим.
— С удовольствием. — Экс хрустнул костяшками пальцев. — Я голоден. — С могучим ревом он разорвал души на куски острыми когтями, позволяя им парить в воздухе вокруг нас.
Мужчины кричали и бились в конвульсиях, их страх был настолько реальным, что мы почти могли чувствовать их боль и мучения. Патриот откинул голову назад и издал вой, как гребаный оборотень. Иногда эта боль питала его душу так, как никогда не касалась остальных из нас. Единственным другим, кто кормился, был Ганнибал.
Грим кивнул головой Хану.
— Дерзай.
Ганнибал начал собирать куски, которые были окутаны темной тенью. Открыв рот, он проглотил кусочки и запихнул их в рот. В то же время люди Чамуко плакали и молили о пощаде, требуя освобождения, слышались сосущие и хрустящие звуки. Души были буквально поглощены, все еще будучи связанными с их физическими формами.
От такой боли у меня мурашки побежали по коже. Я хотел, чтобы Чамуко почувствовал эту агонию перед смертью. Раэль и Мамонт наблюдали за происходящим с мрачным смехом. Остальные из нас смотрели, как Чамуко бросил пистолет и опустился на колени перед Гримом.
— Пощади, сделай одолжение, — умолял он. — Вы настоящие Дикие ангелы. Я всего лишь самозванец.
— Да, ты такой, — согласился Грим. — Ты заплатишь за свои преступления.
Чамуко рыдал, как младенец, требующий ужин. Он продолжал наклоняться и кланяться, вознося молитвы на испанском. Ничто не могло спасти его сейчас.
— Расскажи нам о Джине и Саше. — Приказал Грим.
— Больше взыскания по их долгам не будет. Я клянусь в этом.
— Докажи это. Позвони кому надо, чтобы остановить это.