Моя легендарная девушка
Шрифт:
Она сказала, что у нее давно уже появилось ощущение, что у нас нет будущего.
Я ничего не сказал.
В пять часов пятнадцать минут я был абсолютно счастлив, меня ожидало безоблачное будущее. В пять часов двадцать семь минут моя жизнь была кончена. Понадобилось всего двадцать минут, чтобы перечеркнуть три года любви.
Я вышел из машины, с грохотом захлопнув дверцу, добрел до ближайшего банкомата, снял пятьдесят фунтов и отправился в «Королевский дуб». Там, несмотря на то, что пьянею я омерзительно быстро, я выпил три двойных порции «Джек Дэниелс», «Малибу» с колой (из любопытства) и двойной джин с тоником (потому что именно джином с тоником я когда-то угощал ее на первом свидании).
Повинуясь минутной прихоти, я взял такси до города и отправился пить дальше, хотя меня два раза вырвало. Около полуночи я оказался в некоем клубе под названием «Веселое место» в компании, где я почти никого не знал. Дальше — все довольно туманно, правда,
19:45
Когда живешь один, больше всего угнетает и наводит тоску то обстоятельство, что, пока тебя нет дома, там ничего не меняется. Когда в пятницу утром я уходил из квартиры, она напоминала Дрезден после налета Королевской авиации. На полу — открытые чемоданы, а их содержимое разбросано по комнате. Все свободные места заняты картонными коробками со всякой всячиной. Несвежее нижнее белье валяется в самых непредсказуемых местах — на подоконнике, на шкафу, под телефоном, — а все подходящие и неподходящие плоскости заставлены грязной посудой. И теперь, спустя двенадцать часов, картина ничуть не изменилась. Ну, может быть, воздух стал чуть более затхлым и слой пыли на телевизоре — чуть потолще, но в целом — все по-прежнему. Дома, в Ноттингеме, если мне случалось выходить из комнаты хоть на час, в ней непременно что-нибудь менялось. Обычно мама похищала с пола грязное белье, а иногда забредал младший брат, просто так, из любопытства, а однажды даже заглянула бабушка — в рамках небольшого расследования. Вдохновленная репортажем на тему «Молодежь и наркотики» в программе «Утро с Джуди и Ричардом», бабушка решила, что я сплю допоздна и ничего не желаю делать потому, что сижу на игле, курю травку и нюхаю кокс. В поисках вещественных доказательств она обыскала мою комнату, но из всех улик на крэк больше всего походило содержимое желто-голубой баночки с надписью «Миоксил». Бабушка долго настаивала, что ее нужно отнести в «Бутс» [13] , чтобы там проверили, действительно ли это тальк от потливости ног.
13
Магазин косметики и аксессуаров.
Я швырнул сумку на диван и подумал: а не убраться ли мне в квартире? Подобные мысли — надо бы убраться, погладить, сходить в прачечную или написать знакомым, которых я не видел с окончания университета, — всегда появляются в моей голове, когда мне больше нечем заняться. Однако дальше размышлений дело не пошло, потому что я заметил в одной из коробок книжку, которую не дочитал пару месяцев назад, и тут же решил, что сейчас самое время закончить начатое. Я уже собрался разложить диван, убедив себя, что сейчас прилягу почитать (а вовсе не вздремнуть), когда мне пришло в голову, что я, пожалуй, хочу есть. На кухне не было ничего, что моя мать или любой другой диетолог сочли бы «нормальной едой». Тем не менее я взял сигарету из неприкосновенной пачки, припрятанной в чемодане, закурил, чтобы на время заглушить голод, и на всякий случай заглянул в холодильник.
Пожелтевший холодильник в углу кухни, урчавший так громогласно, будто он мучался острым приступом несварения желудка, был лет на десять меня старше, как, впрочем, и практически любой другой предмет обстановки в этой квартире. Плита, шкафы, диван-кровать, ковер — суровые годы не прошли для них даром, и к каждому из них нужен был индивидуальный подход. Например, чтобы заработала плита, нужно было дважды повернуть выключатель до упора и обратно, а чтобы открыть шкаф, следовало надавить на правый верхний угол дверцы. Если бы я заметил все эти неполадки во время первого осмотра, я никогда бы не снял эту квартиру, но в тот момент мне важнее было получить крышу над головой, чем проверять дверцы шкафов, и хозяин квартиры, мистер Ф. Джамал (по крайней мере, именно это имя я пишу на счетах за квартиру), это прекрасно понимал. Судя по его вульгарным представлениям о дизайне интерьера, он, скорее всего, с отличием закончил школу домохозяев в Ричмонде. Все поверхности в квартире были некогда выкрашены дешевой белой эмульсионной краской, но неумолимое время и многочисленные жильцы-курильщики сумели довести их до бледно-оранжево-коричневого цвета. В комнате стояли только диван, обитый бархатистой желто-коричневой материей, в нескольких местах прожженной сигаретами, кофейный столик с кафельной столешницей у стены,
Я потратил целых две недели на поиски пристанища в Лондоне. Хуже, чем в эти две недели, мне было только один раз в жизни. Мне пришлось четырежды садиться в семь пятнадцать на поезд от Ноттингема до Лондона, а потом весь день таскаться по трущобным районам нашей столицы. В тот период я выучил два правила поиска жилья в Лондоне:
1. Никогда не доверяй домовладельцу, пока он еще дышит.
2. Хороший домовладелец — мертвый домовладелец.
Из всех квартир, которые я осмотрел и вокруг которых не крутились бы торговцы наркотиками, только одна оказалась мне по карману: квартира 3 в доме номер 64 на Камбиа-авеню.
Она же — пункт 6: роскошная отдельная однокомнатная квартира, собственная кухня, ванная/душ.
Она же — роскошная квартирка, минус роскошь, на втором этаже полуразвалившегося дома эпохи короля Эдуарда в паршивом Арчвее.
Надо отдать должное мистеру Ф. Джамалу, он не рекламировал мое будущее обиталище ни в одной из газет бесплатных объявлений. Да и незачем было. О свободной квартире мгновенно узнавали представители крайнего звена жилищной цепи, и будущие квартиранты слетались, как грифы на падаль, — зачастую прежний съемщик еще и чемоданов вынести не успеет, а в квартиру уже вселяется новый жилец. Я узнал об этом таинственном домовладельце исключительно благодаря Тамми, девушке моего друга Саймона. Она рассказала ему о мистере Ф. Джамале после того, как я в подробностях пожаловался Саймону на свои трудности. Я осмотрел к тому времени девять адресов, все — полнейшие гадюшники «в пяти минутах ходьбы» от метро, но хуже всего была квартира в Кентиш Тауне. Хозяин квартиры опоздал на полчаса, к тому времени подошли еще пятеро желающих осмотреть это логово, хотя он обещал мне, что я буду первым. Ничего сногсшибательного — комната на двоих, совмещенный санузел, кухня. Он сказал собравшимся, что нынешний квартиросъемщик съезжать передумал, но он, хозяин квартиры, собирается поставить сюда еще одну кровать — не подойдет ли это кому-нибудь? Я с отвращением повернулся и ушел, но трое моих товарищей по несчастью отчаялись настолько, что остались. Тамми дала Саймону номер телефона мистера Ф. Джамала. Еще один звонок — и я уже подписывал контракт. Я хотел было поблагодарить Тамми за содействие, но мы с ней друг друга на дух не переносили, поэтому я не стал заморачиваться. Я счел, что это была вовсе не помощь, а способ таким вот оригинальным образом досадить мне.
Я открыл дверцу холодильника и заглянул внутрь. Лампочка не горела. Я подозреваю, она перегорела еще во времена первой посадки «Аполлона» на Луну. Мой взгляд поблуждал среди жалких останков продуктов — варенье, маргарин, кетчуп, открытая банка фасоли пятидневной давности, луковица — и обнаружил жестянку маслин. Я радостно улыбнулся самому себе.
Лежа в комнате на диване, я подцепил маслину из банки, пытаясь одновременно написать пальцем на спинке дивана свое имя. Но видны были только те линии, которые проводились против ворса, так что целиком разобрать, что я написал, было довольно сложно. Шло время. Я съел еще маслину и уставился в потолок. Прошло еще немного времени. Я съел еще маслину и попытался заглянуть в книгу. Снова прошло какое-то время. Я съел еще маслину, капля рассола упала с кончика вилки мне на подбородок и стекла по шее. И тут я решил, что настало время действовать. Я припомнил все, что мне срочно необходимо было сделать, и выбрал наименее неприятное — письмо в банк. Я вырвал из блокнота лист и написал на нем зеленым маркером, который стащил в школе:
Уважаемый консультант по студенческим вкладам!
Недавно я окончил педагогические курсы и теперь, в возрасте двадцати пяти (почти двадцати шеста) лет, готов стать полезным членом общества. У меня есть работа, но я живу в Лондоне, а жизнь здесь так дорога, что порой это превращается в полный абсурд. В связи с вышесказанным, пожалуйста, продлите мне мой уже продленный и превышенный кредит еще немного, а то иначе я рискую грохнуться в обморок от голода на виду у целого класса. Это может травмировать пятнадцатилетних подростков.
Вечно ваш,
Я громко хихикнул и уже собирался добавить: «PS. И не думайте, что я забыл, как вы мне здорово помогли, когда я в этом так нуждался», как вдруг заметил, что огонек на автоответчике мигает.
После плеера, я считаю автоответчик одним из величайших достижений человечества. Он позволяет вам быть в курсе последних тенденций вашей общественной жизни и в то же время отгораживает от ненужных звонков. Великолепно. Мои нежные чувства к этому техническому приспособлению вызваны давним сообщением, которое Агги однажды оставила на автоответчике моей тети Сьюзен, когда я присматривал за ее домом в Примроуз-хилл во время летних каникул по окончании второго курса. В то время тетя Сьюзен жила в Лондоне, где работала редактором в журнале «Женское царство» или что-то вроде этого, там еще печатали узоры для вязания.