Моя любимая жертва
Шрифт:
Натянув на опухшую морду (лицом это уж точно трудно назвать, если вспомнить количество выпитого) приветливую улыбку, повернулась. Передо мной стоял вчерашний водитель… Вокруг бёдер было закручено полотенце, а на голом рельефном торсе можно было разглядеть мелкие капельки воды.
Вопросов с каждой минутой становится всё больше…
– Вы преследуете меня? – напряженно спросила, опуская туфли на пол и хватаясь за сумочку.
– Что вы? Упаси Господь! – мужчина примирительно поднял руки вверх, а в его глазах бесновались смешинки. – Кофе? Или таблеточку?
– Я, пожалуй, пойду! –
– Даже не позавтракаете? – он продолжал смеяться надо мной, что меня крайне раздражало.
– Нет! – рявкнула я. – Прощайте!
Гордо подняв голову, я вышла из спальни и оказалась в гостиной. Тот же равнодушный интерьер… Да, я в гостинице! Теперь сомнений нет!
Прошествовав до двери, я подёргала ручку… Заперто! Держи себя в руках, Юнона! За тяжкие телесные могут реальный срок влепить! И плакала твоя розовая мечта голубыми слезами!
Мужчина стоял в проёме, прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив руки на груди. По приподнятым уголкам губ было видно, что он едва сдерживает смех. Ну вот что за жизнь? Опять попала в дурацкую ситуацию и снова в присутствии этого мужчины…
– Держи таблетку, запей водой, а через десять минут я сделаю тебе кофе! Съешь пару бутербродов и пойдёшь на все четыре стороны! Идёт? – спросил он, подходя ближе и протягивая блистер с пилюлями.
– Простите, но не могу! – упрямо помотала я головой, но от таблетки не отказалась. – У меня есть важные дела, которые решить нужно сегодня.
Мужчина размышлял о чём-то пару минут, потом кивнул и пошёл в комнату. Я так и осталась стоять у дверей.
Он издевается? Неужели так трудно открыть чёртов замок? И вообще, надеюсь, что больше никогда-никогда его не увижу! Ещё одного позора моя психика не выдержит.
– Я тебя отвезу! – произнёс он, выходя из комнаты в лёгкой футболке и джинсах.
– Спасибо, но я вызвала такси! – я улыбнулась, следя за каждым его шагом.
– Упрямишься? – с вызовом спросил он, после чего добавил: – В принципе, так даже лучше!
– Прощайте! – крикнула я, позорно сбегая из номера.
Мда… Смешная ситуация… Вчера он меня подвёз, а сегодня я проснулась в его номере и абсолютно без одежды… Ладно, это не беда! Будем считать, что я сбросила напряжение перед началом новой жизни. Завтра я буду в столице, шагать с чемоданом в руке, глядя на мужиков, перезрелыми помидорами валящихся под ноги… Вы помните, правда?
А раз так, то чего мне думать о том, чьего имени я даже не знаю? Интересно, всё же… А как вышло так, что Любаше не удалось закадрить этого орла? И что со мной сделает подруга, если узнает о событиях минувшего утра? Версию о том, что она уже в курсе, я отбрасываю в сторону, мой телефон молчит. Значит, можно сделать вид, что ничего не было! Пусть это останется моим маленьким секретом.
Видимо, моя память решила поберечь меня, ибо я, даже вернувшись домой, так и не вспомнила, что было после огромного количества коктейлей. В квартире меня ждал сюрприз… Началось всё с моей сумочки, в которой я не нашла свой любимый шокер, пачку влажных салфеток, дорогую помаду… и ключи.
Пока я, присев на ступеньки и вывалив содержимое сумочки прямо на
К слову, его жена – милейшая женщина. Я за всё время проживания в этом доме ни разу не слышала повышенного или неуважительного тона от неё. Зато муженёк выдавал всем по первое число две тысячи пошарпанного года, то есть на много лет вперёд, с запасом.
– Жукова! Явиться изволила! – опять командирский тон…
Нужно сделать вид, что боюсь до трясучки в коленях. С ним ругаться нельзя, мне ключи оставлять его жене, чтобы за квартирой присмотрела.
– Доброе утро, Сергей Васильевич! – проблеяла я, чувствуя, как виски готовы взорваться от очередного нашествия гномиков с кирками, сосредоточенно долбящими мою черепную коробку.
– Что, гулёна, нагулялась? – вдруг он перешёл на тихий вкрадчивый тон, отчего я даже икнула.
Всё-всё! Теперь можно не делать вид, что боюсь! Сергей Васильевич и ласковый голос – это что-то вроде безобидного холмика, который за секунду превращается в действующий вулкан. Ну что, Юнона Максимовна, вот мы и оказались на минном поле, шаг вправо-влево – расстрел! Интересно, а где я успела провиниться?
– Безответственность в твоём возрасте – кара господня для соседей! – вновь возопил он, плюясь сквозь протезы слюной. – Эти вертихвостки мне ночью спать мешали! Мужиков водили! На лестничной площадке непристойностями всякими занимались!
Ну, одной проблемой меньше. Теперь я знаю, кажется, как я «потеряла» ключи!
Развернувшись к своей двери, я нажала на звонок. Тишина. Наверно, дрыхнут, алкашки! Сосед, глядя на меня во все глаза, притих. Видимо, до его старческого маразма ещё не дошло, что можно вот так просто проигнорировать злобного непризнанного командира нашего подъезда (или кем он себя возомнил?).
– Люба! Открывай, мать твою! – заорала я, колотя кулаками в дверь. – Я тебя сейчас убивать буду!
В квартиру я попала спустя полчаса. Сосед, привыкший видеть во мне маленькую добродушную девочку, был несказанно удивлен моим словарным запасом. Да так поражен, что долго ещё тряс мою руку, а в глазах читалось восхищение. Ну вот, я столько времени ломала голову, как же угомонить злого дедугана, а оказалось, всё довольно просто.
Следующий час ушел на то, чтобы выпроводить двух накаченных идиотов, щеголяющих, абсолютно никого не стесняясь, в чём мать родила, по моей маленькой уютной квартирке.
После всех утренних злоключений, я наконец сделала себе крепкий кофе и, выпив ещё пару таблеток «антипохмелина» (спасибо Любе за такое ёмкое название, характеризующее лекарственный препарат), принялась расспрашивать подруг о прошедшем вечере.
Впрочем, память вернулась сама. Она в одну секунду словно снежная лавина пронеслась по моим несчастным мозгам, в картинках показывая самые запоминающиеся моменты моего позора. Именно позора, другим словом назвать это не получилось.