Моя маленькая Британия
Шрифт:
Мальчик в круглых очках возник неожиданно: он словно прошел по вагону. Она признается, что почувствовала его появление почти физически. О таком моменте озарения молит каждый писатель. Сюжет про сироту, не подозревавшего, что он рожден волшебником, тут же начал обрастать персонажами и подробностями, а у нее не оказалось с собой ручки. Дома многое не вспомнилось… В любом случае, написанный в тот вечер текст сильно отличался от известного начала истории про Гарри Поттера. На дворе стоял 1990 год.
Шампанское и «роковые мощи»
Уже который год Гарри является двигателем мирового рынка развлечений,
Земные кудесники-визажисты произвели значительные перемены в ее внешности, но выражение лица писательницы на фотографиях по-прежнему кажется недовольным — такие глаза бывают у хронических неудачников или, наоборот, у патрициев, которым все равно, что о них думает плебс. Странно видеть ее кривоватую улыбку рядом со старательно-жизнерадостными оскалами других любимцев судьбы. Роулинг не скрывает, что она интроверт: писательство подразумевает сосредоточенность на внутреннем мире. Лишь недавно она немного раскрепостилась и стала охотнее давать телевизионные интервью.
На экране сразу виден характер. Первые минуты Джоан борется с застенчивостью, потом рассказывает, как, поставив точку в последнем романе, пила шампанское и плакала в уединении гостиничного номера — ведь позади остались целых семнадцать лет работы. Ведущий отпускает смешную шутку про шампанское, и она хохочет, как девчонка. Но стоит ему с надеждой переспросить: «Вы уверены, что Фред Уизли и многие другие ваши герои умрут?» — голос писательницы зазвучал сталью: «Кому же как не мне знать?»
Джоан не терпит вмешательства в судьбы придуманного ею мира. Одной из читательниц, потребовавших смягчить сюжет — «Детская психика не выдержит!» — она написала: «Больше не покупайте моих книг».
«Гарри Поттер и роковые мощи» («Гарри Поттер и дары смерти» в русском издании) — седьмая, завершающая серию книга, в первые же дни продаж побившая рекорды книжного бизнеса, — заставила многих юных читателей рыдать. Но, по убеждению Джоан, глупо делать вид, что смерти не существует. Ей самой было всего пятнадцать, когда ее мама заболела рассеянным склерозом.
Тепло для души
Писательница не случайно отправляет Гарри в Хогварт с многолюдного Кингс Кросса она обожает вокзал, где познакомились ее родители. Вообще все, связанное с матерью, дорого ей.
Джоан согревают воспоминания об отрочестве в увитом плющом пригородном коттедже. Из этого периода Роулинг взяла многие идеи и даже фамилию своего героя (по соседству жили брат и сестра Поттеры), но, по ее собственным словам, характеры Гарри, Рона и Герминоны она списывала с хорошо знакомого ей нетерпимого и смущенного подростка — с себя тогдашней. В рыжем Роне обнаруживаются также черты Шона Харриса, верного друга, которому она посвятила «Тайную комнату». Старенький «Форд Англия», первая машина Шона, стал в романе летающим автомобилем, мальчишки догоняют на нем поезд.
Смерть матери изменила все. Отец быстро женился, а Джоан, прихватив с собой распухавшие черновики «Гарри Поттера», уехала работать в Португалию. В первые же недели там она сочинила главу о Зеркале Сокровения, где Гарри встречает умерших родителей. Задуманный роман стал серьезнее, его пропитала боль сиротства.
Возвращение на родину получилось не триумфальным. На ее руках плакала маленькая Джессика, плод неудачного брака с португальцем. Даже сейчас Роулинг избегает проходить под окнами той квартиры в Эдинбурге, где жила после переезда. Там прошло самое мрачное время ее жизни.
Единственным убежищем было кафе «Николсонс». Пристроив около любимого столика у окна коляску со спящей Джессикой, она каждый вечер, как одержимая, продолжала работу над «Философским камнем». Ненавидя порой эту писанину, Джоан твердо знала: роман требует завершения — другого шанса не будет.
Роулинг раздражают рассказы о том, как она ходила в «Николсонс» ради экономии на отоплении: «Я не была настолько тупой, чтобы посреди зимы снять холодную квартиру». Если она и отогревалась здесь, то душой. Никто не гнал ее: совладельцем заведения был муж сестры. «Прославишься — отплатишь», — смеялся он.
На придумывание мира ушло пять лег. Роулинг пропустила через себя такой объем информации, что большая часть вообще не понадобилась повествованию. Начиная первую книгу, она уже знала, чем закончится последняя. Первую главу «Философского камня» Джоан переделывала пятнадцать раз. Как ей хватило сил совместить огромную работу и воспитание маленькой дочки? «Я четыре года вообще не занималась домашним хозяйством», — признается она на полном серьезе.
Волшебный мир был разбросан в картонных коробках под кроватью: закодированный на обороте заявлений о соцпомощи матери-одиночке, в записных книжках и просто на разрозненных листках. Здесь фигурировали списки всех учеников школы магии — с уровнями мастерства и родословными, а также эксперименты с латинскими терминами и рисунки. Чтобы облегчить задачу будущим иллюстраторам, писательница изобразила не только главных героев, но и волшебные превращения.
Как это бывает в выдуманных людьми мирах, не обошлось без нескольких нелогичных моментов в творившемся волшебстве. На них с удовлетворением указывают собратья Джоан по перу (из тех, кто называет Роулинг везучей посредственностью и подсчитывает количество деепричастий в ее предложениях).
Но именно этот живой, добротно сконструированный мир произвел впечатление на редактора издательства Bloomsbury. Вдобавок его восьмилетняя дочка, прочитавшая первые главы, не отставала — говорила, что такой интересной книжки у нее никогда не было. Редактор принял решение опубликовать «Гарри Поттера» тысячным тиражом. Перед этим от романа отказались практически все известные издательства.
Чертовщина
Мир, придуманный Джоан Роулинг, выходит все дальше за пределы страниц. Сначала он был воссоздан для съемок фильмов. Школу Колдовства и Волшебства моделировали на компьютере, но внутренние сцены разыгрывались в реальных декорациях, в шести разных уголках Британии. Если посмотреть на фотографии убранства средневекового монастыря Лакок, что в районе Бристоля, сразу опознаешь интерьеры Хогварта.
Лондон тоже присутствует в первом фильме: пустующее здание на викторианском рынке Лиденхолл было превращено в сказочный паб «Дырявый котел». Правда, в «Узнике Азкабана» этот паб переехал в другой лондонский район — под железнодорожный мост на Стони-стрит. Депо не закончилось кинематографом: в штате Флорида построили тематический парк под названием «Волшебный мир Гарри Поттера».