Моя (не)любимая бывшая
Шрифт:
Наконец он ушел. Я думала, этого уже никогда не случится. Он торчал как приклеенный на лестничной клетке. А от его громкого стука у меня до сих пор гудит в ушах. Чуть дверь нам не расколошматил своими пудовыми кулачищами.
Ублюдок! Он что думал, я к нему выйду, скажу: «Заходи, милый, давай выпьем чаю, заодно можешь еще раз зажать меня у стенки…» Так он думал? Да сто процентов!
Он что считает, ему все можно? Раз богатый, значит все должны перед ним стелиться, в том числе и я?
Еще бы, главный инвестор, считай
Вот только не буду я делать, как он хочет. Не буду, и все тут!
Да, я понимаю, его, скорей всего, взбесил мой вчерашний побег. Но неужели он и вправду думал, что это нормально? Взять, засунуть в меня свое хозяйство, когда я практически умоляла его этого не делать. Потом поинтересоваться, зачем я зашила что-то там. А потом как ни в чем не бывало предложить — давай закажем что-то вкусное, посидим, поговорим. Как будто только что не обозвал меня шлюхой, предположив, что я имитировала девственность.
Я с ним посиди-поговори. За одним столом!
Не в этой жизни…
Меня чуть не вырвало от его предложения. Но еще меньше мне хотелось что-то с ним обсуждать после того, что он сделал. Слушать дикие обвинения в свой адрес, терпеть новые домогательства, которые, несомненно, последовали бы, останься я там. А даже начни я оправдываться, пытаясь снова доказывать ему свою правду, — не поверил бы.
Барсегу ведь правда не нужна, я это выяснила пять лет назад. Ему нужно, чтобы я покаялась в несуществующих грехах, пала ниц, а он решал бы мою судьбу.
Любовницей ли своей меня сделать или просто на хуй послать.
Сука…
Пять лет прошло, а мне до сих пор бесконечно обидно, что он тогда мне не поверил, заклеймил гулящей тварью и до сих пор такой считает. Предпочел обелить брата в своих глазах, а меня сровнять с землей. Это ведь намного проще, чем разбираться с тем, что случилось на самом деле, разве нет? Тогда и с братом бодаться не придется, и вроде как есть моральное право сделать меня своей подстилкой.
Кстати, он ведь уже пытался взять меня силой!
Я ничего не забыла…
Отлично помню, как на следующее утро после неудавшейся помолвки он рычал мне в ухо, что лучше бы я сосала ему, а не кому-то там. И что если я не исчезну из города, то он сделает меня своей шлюхой.
Помню, как крепко он держал меня тогда, что я даже вырваться не могла. Помню жуткое чувство бессилия, которое зародило в душе такую панику, что страшно представить. Я потом множество раз просыпалась ночью от кошмаров, душимая этой самой паникой.
И вот спустя пять лет я сама же явилась к нему в номер! Какой идиоткой надо быть, чтобы так сделать?
Расслабилась за это время, в памяти слегка потускнели воспоминания о том, кто такие Багиряны и на что они способны. Да и подумать толком времени себе не дала. Разрешила эмоциям бежать
Надеялась на какую-то там справедливость, хотела убедить его оставить меня в покое, позволить работать…
Я ведь и правда надеялась что-то там ему доказать! Какая же я наивная!
А потом он начал меня оскорблять, сама не поняла, как полезла к нему драться…
Но чего я сильно не ожидала, так это того, что он начнет меня после всего целовать. Он выглядел так, будто хотел придушить, но при этом лез ко мне своими губищами.
Я сильно не ожидала.
Стояла там в полном шоке и, стыдно вспомнить… Получала огромное удовольствие от этих самых поцелуев. Нормально это?
Я не знаю, что на меня нашло тогда, не знаю, как это случилось.
Вот я даю ему пощечину, потом — оп! — и он целует меня. Безумство какое-то.
Может быть, я так отреагировала потому, что меня уже очень давно никто не целовал? Вот тело и взбунтовалось, польстилось на ласку, даже такую грубую. А дальше я и понять не смогла, как он так быстро приставил меня к стенке, стал раздевать. В тот момент во мне проснулось что-то древнее, что-то настолько сильное, что описать это невозможно.
Я одновременно не хотела и дико хотела всего того, что Барсег со мной делал.
И все-таки я просила его остановиться, просила не переходить черту…
Я ведь не планировала с ним спать!
Я умоляла: «Не надо! Не надо!»
Но когда ему были важны мои просьбы? Сделал, что хотел, и посчитал, что так и надо. А потом давай Снежана с тобой разговоры разговаривать…
Аня считает, из-за всего, что вчера случилось, мне нужно идти в полицию. Ведь я ему четко сказала нет.
Однако я прекрасно понимаю, что могла сопротивляться яростнее.
Да, он держал меня своими огромными ручищами, но… Но я ведь даже не пыталась сопротивляться! Скованная реакцией тела на близость, я даже толком не старалась его отпихнуть.
Что кому я докажу в полиции? Ведь в номер я пошла к нему добровольно, сама позволила себя целовать. Ничего я никому не докажу.
Да и зачем мне такое пятно на репутации? Кто захочет взять на работу переводчицу, которую изнасиловал собственный начальник? Кому вообще это будет надо? Только от стыда умирать. От стыда и желания прибить Барсега Багиряна!
В голове у меня такой кавардак, что хоть полжизни расставляй все по полочкам, толку не будет.
Одно знаю точно — видеть больше Барсега не хочу!
Я вздрагиваю, услышав звук отпираемой двери. Несусь в прихожую.
Сама не знаю, чего боюсь, ведь Барсег давно уехал.
На пороге появляется Аня.
— Ты что такая испуганная? — интересуется она. — Я пораньше отпросилась, подумала, вдруг тебе понадоблюсь. Кстати, а что там за корзина с фруктами у двери? Здоровая такая. Ты заказала? Сейчас заберу…