Моя нелюбимая девочка
Шрифт:
– Здрасьте, - неуверенно выдавливаю.
– Аслан?
Он поднимает глаза, морщит лоб и кажется, не узнает меня.
– Русалка? Привет. Как дела?
– мужчина выпрямляется и убирает телефон в карман светлых брюк. Как же ему идет легкая голубая рубашка с подвернутыми до локтей рукавами.
– Дела отлично. Жива, - глупо улыбаюсь я.
– Отлично. Я очень рад.
– Я хотела спросить, как я могу отдать вам деньги?
– Какие деньги?
– хмурится он.
– Вы вчера закрыли мой счёт в больнице. Там больше 600 долларов.
– О Господи. Не такие большие
– Не скажите. Это почти триста штук в тенге. Чья-то месячная зарплата. Я просто такой человек: не люблю быть кому-то должна. Меня папа учил, что в долг брать нельзя, а если взяла, то надо побыстрее вернуть.
– Папа ваш молодец. Правильная позиция, - улыбается Аслан.
– Но серьезно, не надо мне ничего возвращать, Ирада.
Он помнит, как меня зовут? Правда, помнит?
– Но я хотела…
– Я понимаю, и ты молодец, девочка. Но ты моя землячка, которая попала в беду. Считай, что я помог тебе из-за,- он задумался, -тоски по Родине.
– А правда тоскуете?
– перескочила я на другую тему.
– Правда, - усмехается Аслан и смотрит на меня улыбающимися глазами. Разглядеть его вблизи до каждой черточки - вот чего я хочу. Мне нужно запомнить его таким, чтобы просто…вспоминать потом долгими зимними вечерами. Ну и где производят таких красавчиков и почему на наших улицах я таких не встречала?
– Аслан, милый, я здесь закончила, - слышу над ухом приторно-сладкий женский голосок.
Мимо меня проплывает видение в белом, останавливается рядом с мужчиной и берет его под руку. Красивая женщина с ровным, бронзовым загаром, в длинном дизайнерском платье, идеальной прической, макияжем и маникюром выглядит дорого-богато. Окидываю ее беглым взглядом, замечаю на плече сумочку Прада и пакет из “Луи Витон” в руках. На запястье блестит золотой браслет. Не удивлюсь, если “Картье”. Да и босоножки на ногах, скорее всего, тоже брендовые. Она на голову выше меня, а вместе они смотрятся, как идеальная пара. Есть в этой ба…женщине восточные черты лица, глаза карие, разрез азиатский, а губы, мне показалось, сделанные. А может, это просто я придираюсь. У меня вон пухлые губы от природы и волосы кудрявые. Сарафан в цветочек из “Ламоды”, а плетеную сумка заказывала в “Вайлдбериз”. Спорим, она даже не знает, что это за благословенное место?
– Хорошо, Мила. Сейчас.
– Здравствуйте. А вы кто?
– деваха мне улыбается, но я то чую, что не от чистого сердца.
– Это Ирада. Наша землячка, - спокойно представляет меня Аслан.
– Я вчера вытащил ее из воды.
– Дааа, было дело, - мнусь я. У меня снова ноет шрам, предупреждая, что до добра меня эта ситуация не доведет.
– И как вы себя чувствуете, Ирада?
– спутница Аслана старается быть дружелюбной, но ее пальцы еще сильнее впиваются в его руку. Ага, львица застолбила своего льва в прайде.
– Прекрасно. Вот подошла поблагодарить за спасенную жизнь. Спасибо!
– Пожалуйста, - если он дальше будет мне так усмехаться, то его дама выколет мне глаза.
– Так, как на счет денег?
– донимаю его я.
– Каких денег?
– сводит к переносице
– Ирада, забудь. Еще раз повторю: мне не в напряг.
– Зато мне в напряг принимать от вас деньги. Пусть и за лечение, - легонько прикусываю губу. Вижу, как эта Мила сразу напряглась.
– Хорошо, - сменив гнев на милость, улыбнулся Аслан.
– Если когда-нибудь пересечемся, я попрошу об услуге, окей? Чем ты занимаешься?
– SMM, - быстро отвечаю я.
– SMM?
– переспрашивает Мила таким тоном, будто я на панели стою.
– Это продвижение в соцсетях?
Ой блин догадливая какая.
– Ага. Работаю с компаниями, брендами, артистами, известными блогерами.
– Блогерами?
– заламывает бровь женщина.
Да ты не Мила, ты попугай.
– Молодец. Совмещаешь с учебой в универе?
– спрашивает Аслан, а я теряюсь.
– Так я его давно закончила.
– Серьезно? Я думал тебе 18, - удивляется он.
– Мне 26, - краснею я.
– О, да вы отлично сохранились для вашего возраста!
– восклицает Мила.
А ты - нет, карга старая.
– Спасибо за комплемент, - приторно-сладко скалюсь.
– Мой папа всегда шутил, что “маленькая собачка до старости щенок”.
Черт! Ну кто дергал меня за язык сравнивать себя с щенком?
– Ха, - смеется Аслан.
– Мне уже нравится твой папа.
Замолкаю, потому что это для меня больная тема, но им об этом знать не обязательно.
– Аслан, милый, пойдем уже где-нибудь пообедаем. Я устала, - воспользовавшись заминкой, она сжимает его ладонь и смотрит голодным взглядом, давая мне понять, что это она - его женщина, и после того, как они утолят физический голод, приступят к плотскими утехам. И чему я удивляюсь? По ним видно, что они - пара: взрослые, красивые, успешные, богатые люди. И я - мелкая девочка - до старости щенок. И спереди и сзади - мать ее пионерка.
– Да, идем, - соглашается он.
– Рад, что у тебя все хорошо, Ирада. Береги себя.
– Спасибо. И вы тоже, - выдавливаю из себя улыбку, которую они уже не замечают, потому что обходят меня и идут, взявшись за руки.
А я смотрю им вслед, и ничего в них нет. Но все равно невольно зависаю на переплетенных пальцах и наблюдаю за тем, как Аслан поворачивает голову, что-то говорит своей Миле, а она смеется. Счастливые. Рада за них, но не от всего сердца.
Глава 4. Принцессы
Ирада
– Аааа! Моя девочка вернулась!
– кричит сестра, распахнув дверь в квартиру. Наш самолет приземлился в шесть, но только к восьми я добралась до дома. Спасибо родителям Афины - они встретили нас и подкинули меня.
Старшая сестра Сабина душит меня в объятиях, целует в обе щеки и отстранившись, говорит восхищенно, - Загорела-то как! Красотка!
– Кичик-апаааа! (уйгурский - "кичик апа" или "младшая мама" - так называют родную тетю - младшую сестру папы или мамы) - из комнаты вылетает племяшка Нафиса и летит ко мне. Ловлю ее на лету, кружу в прихожей и крепко обнимаю.