Моя нелюбимая девочка

Султан Лия

И снова я возвращаюсь мыслями к ней. Чтобы не думать и не гадать, а как оно могло быть, встаю и подхожу к стеклянному ограждению, и окидываю придирчивым взором толпу на первом этаже.

В полутемном баре играет музыка, кто-то танцует, кто-то пьет, кто-то в углу обжимается. Места у барной стойки заняты, но взгляд цепляется за что-то смутно знакомое. Это облако кудрявых темных волос вновь возникло перед глазами. Расставив руки по сторонам, сжимаю ладонями парапет и пытаюсь понять - она или нет. Может, мне показалось?

Девушка

садится боком и судя по выражению лица недовольна происходящим. Нахмурившись, она что-то говорит парню, который встает к ней вплотную, но она выставляет вперед ладонь и мотает головой. В следующую секунду внутри меня кровавой рекой разливается ярость, потому что я вижу, как она прикладывает ладонь ко лбу, убирает волосы назад и обхватывает пальцами горло. Ей плохо, но похоже, никто кроме меня этого не видит. Опираясь рукой на барную стойку, девушка встает и, пошатываясь идет к выходу, но в этот момент ее берет за локоть тот самый парень, а сзади пристраивается еще один.

– Бл**ь, девочка!
– рычу я вне себя от гнева, срываюсь с места и лечу к лестнице.

В голове, кроме мысли: «Только бы усепть» возникает еще одна: «Я не для того вытаскивал мелкую из Персидского залива, чтобы ее потом изнасиловали!»

Глава 6. Заноза

Аслан

Пробираюсь сквозь плотную толпу, без извинений расталкивая людей на своем пути. Кудрявая макушка скрылась из виду и от страха, что опоздал, от затылка до пят пробегают мурашки. Отчего-то чувствую себя в ответе за девчонку, которой спас жизнь. Будто она вторым рождением мне обязана.

Лечу к выходу и на пустом крыльце бара беспокойно озираюсь по сторонам.

– Нет, я не хочу, - слышу тонкий голосок, больше похожий на плач.
– Не трогайте меня. Нет.

– Чё ломаешься? Целку из себя строишь, - скалится один из *удаков.

– Давай ее в машину.

Поворачиваю голову, приглядываюсь к слабо освещенное парковке вдоль улицы. Бар в центре города и вдоль дороги вечно стоят машины. В одну из них сейчас заталкивают девчонку, которая уже и на ногах не стоит. Твою мать, скорее всего ее накачали наркотой, чтобы изнасиловать.

Срываюсь с места и бегу к тачке. Хватаю за шкирку урода, который лапал ее несколько минут назад и отбрасываю на траву.

– Бл**ь, - скулит он, как шавка.

Принимаюсь за другого, беру его за грудки и со всей силы впечатываю в тачку. Заношу кулак и бью урода по челюсти. Хлюпик тут же сползает по двери прямо на землю, а мне хочется его добить. Резко поднимаю за руку на себя и в этот самым момент уже в мое плечо впиваются чьи-то слабые пальцы.

– Подождите! Пожалуйста не надо! Это все понарошку, - схлестнулись взглядами, застываем. Она меня узнала.
– Это вы?

– Я, -цежу сквозь зубы.
– Что бл*дь понарошку?
– смотрю во все глаза и до

сих пор не доходит, что передо мной стоит та самая девчонка. Живее всех живых. Ни тени наркоты и алкоголя на лице.
– Что за фарс мать вашу?

Свет вспышек с двух сторон ослепляет. Выпустив из захвата парня, выставляю ладонь вперед и щурюсь. Различаю силуэты людей, двое из которых держат камеры, направленные на меня. Какая-то девушка подбегает ко мне и сует в лицо микрофон.

– Здравствуйте! Это социальный эксперимент. Спасибо, что спасли нашу девушку. Скажите, пожалуйста, как вы заметили, что что-то не так и почему пошли за ними?

Делаю глубокий вдох и выдох через нос. Насупившись, кошусь на мелкую, которая стоит воды в рот набравши и трясется.

– Камеры выключите!
– рычу я девушке с микрофоном.

– Что простите?
– удивляется еще.

– Я сказал: “Камеры выключите”. Быстро!
– рявкнул так, что молодые парни стушевались и тут же опустили свои приборы.

– Но почему?

– Какой канал? Что за программа?
– голосом бывалого опера допрашиваю журналистку. Вокруг нас уже собирается толпа зевак, выбежавшая на из бара и заведений по соседству.

– Пятый канал. Программа “Эксперимент”, - мямлит под моим натиском.
– Мы проводим социальные эксперименты и поднимаем важные проблемы нашего…общества.

– Как вас зовут?

– Камилла.

– Вы в курсе, Камилла, что в стране действует закон, по которому вы не имеете права снимать и использовать изображение человека без его согласия?

– Дааа, - тянет она неуверенно, - но законом могут быть предусмотрены случаи, когда получение согласия не требуется.

– Тогда я подам в суд на ваш канал, - предупреждаю я.

– Но мы же наоборот скажем, что вы молодец, что вы спасли девушку от насильников.

– Насильников? Это эти что ли?
– машу рукой в их сторону. Один уже отряхнулся и греет уши рядом с нами, другого я сильно приложил и у него губа кровоточит. Завтра будет ходить с синяком на скуле.
– Парни, вы актеры?

– Студенты “Жургеновки” (Казахская национальная академия искусств имени Жургенова, в народе известна как “Жургеновка”).

Тяжело вздыхаю. Да уж, отыграли на пять с плюсом.

– Вы понимаете, что я вот этому, - тычу в сторону пальцу, - расхерачил лицо, которым он будет зарабатывать? А этого мог не на траву выкинуть, а на асфальт. Он бы ударился затылком о бордюр и умер!

– Согласна! Надо было пораньше прибежать. Мы просто не успели.

– Не успели они бл**ь. Где была охрана?

– У нас все согласовано с администрацией. Мы попросили их не вмешиваться.

–Да вы издеваетесь?
– ладонью массирую кулак, которым врезал пареньку и посмотрев в сторону, чувствую, как накрывает новая волна ярости.
– А ты что стоишь, девочка?