Моя нелюбимая девочка
Шрифт:
– Я вас провожу, - сладким до тошноты голоском говорит она и разворачивается. Как пава плывет, бедрами виляет, ноги свои от ушей изящно переставляет, во мне комплекс неполноценности взращивает. Зато у меня волосы круче.
– Подождите здесь, - остановившись у VIP-кабинки, приказывает она, а сама, постучав два раза, входит.
В коридоре полумрак, на бордовых стенах висят стильные бра, тихо играет музыка. Чувствую, как спина уже мокрая от жары, поэтому быстро снимаю куртку и перекидываю ее на левый локоть. Тут же поправляю длинный ремешок маленькой сумки, набираю в легкие побольше воздуха и
– Можете пройти.
– Спасибо.
Не дождавшись от нее “пожалуйста”, переступаю порог и попадаю в закрытый мир богатых мужчин, которые свободно устроившись на диванах, курят кальян. В нос тут же ударяет его дурманящий аромат, а атмосфера вокруг начинает напрягать: слишком интимно, темно и закрыто.
– Здравствуйте, Аслан, - киваю, поймав на себе его заинтересованный взгляд. Поза расслабленная, ноги широко расставлены. На нем серые брюки и черный пуловер, рукава которого он закатал. Все в нем выверено, строго и мужественно.
– Какая хорошая девочка пришла, - вижу, как его друг – смуглый, бородатый и неприятный - тоже изучает меня, отчего становится не по себе.
– Эта девочка ко мне, Кука (полное имя Куаныш), - отрезает Аслан и берет со стола шланг от кальяна.
– Я не претендую, брат, - смеется он и встает.
– Пойду проветрюсь.
Покидая ВИП-кабинку его друг, поравнявшись со мной, косится и ухмыляется, но через пару секунд выходит и плотно закрывает за собой дверь. Я остаюсь один на один со своими демонами и главным из них, что сидит напротив и прожигает меня пристальным взглядом, словно кожу с меня сдирает.
– Так в чем срочность, Ирада? –спрашивает, обхватывая мундштук губами.
– Я…- нервно сглатываю и как завороженная слежу за тем, как он делает плавную глубокую затяжку. В колбе кальяна тихо булькает вода, а у меня так громко стучит сердце, что кажется сейчас взорвется от напряжения.
Его красноречивый взгляд ждет от меня объяснений, а я словно язык проглотила. Аслан убирает мундштук, сворачивает губы трубочкой и выпускает кольцо из дыма, которое плавно движется в мою сторону. Дьявол во плоти. Прекрасный дьявол.
– Я хотела попросить об одолжении, - мнусь я, сильно сжимая пальцы.
– Ты же говорила, что не любишь быть должной, - прищурившись, он делает еще одну затяжку.
– Я помню, что и так должна вам денег и готова прямо сейчас все вернуть. Но я прошу не за себя. Для общего дела.
Проделав очередной трюк с дымом и кольцом, Аслан смотрит мне в глаза, отчего я медленно умираю.
– Так-то мне все равно на других. И деньги твои мне не нужны, - уверенно говорит он.
– А что нужно? – стук сердца раздается в ушах, меня то знобит, то бросает в жар и внезапно, совершенно неожиданно чуть ниже живота воспламеняется маленькая искорка.
– Садись, - указывает взглядом на диван напротив. – Ну давай, удиви меня.
Медленно опускаюсь на него, немного ерзаю, устравиваясь поудобней. Сумочку и куртку кладу рядом.
– Выпьешь что-нибудь?
– неожиданно спрашивает Аслан, а меня уже ведет не туда от запаха дыма, фруктов и низкого голоса мужчины.
– Я не пью. У меня непереносимость алкоголя.
Господи, стыдно-то как. Просто когда я волнуюсь, то начинаю болтать невпопад.
– Я вообще-то имел в виду чай, кофе или воду.
– Воду, - облизываю губы, поднимаю глаза и врезаюсь в его пристальный, задумчивый взгляд.
Выпустив очередную порцию белых дымных колечек, он откладывает в сторону мундштук, берет стеклянную бутылку и наливает ее в высокий стакан. Протягиваю руку, беру его и делаю несколько мелких глотков. На Аслана не смотрю, а вот его взгляд на себе ощущаю.
– И какие песни поешь, когда выпьешь?
– Разные. “Ирину Кайратовну”* в основном почему-то, - ну кто меня заставляет выставлять себя перед ним идиоткой. Почему нельзя было просто промолчать?
– Но я вообще-то не пью.
– ”Ирина Кайратовна”, значит?
– вскидывает брови.
– Странный выбор.
– Почему?
– Ты же девочка, а там в песнях - мат на мате, - усмехается.
– Ну я же не нежная фиалка. У меня даже от ваших матов уши в трубочку не сворачиваются.
– Подловила, - хмыкнул так, что у меня в горле пересохло и я выпила еще немного воды.
– А может перейдем к делу?
– поставив стакан на стол, предлагаю ему.
– Ну давай. Ты сказала пять минут. Вперед.
– Я хотела попросить за ребят с телека. Они сняли отличный материал и вы там получились очень даже, - выставляю ладони вперед.
– Это не мои слова. Просто проблема же очень серьезная и надо показать людям, что нельзя быть равнодушными, потому что сегодня ты промолчишь и позволишь изнасиловать девушку в отключке, а завтра это могут сделать с тобой, твоей подругой, сестрой и так далее. Поэтому, пожалуйста, разрешите им использовать эти кадры в программе. Они вам лицо заблюрят.
– Что сделают?
– поморщившись, переспрашивает он.
– Блюр наложат. Ну это эффект такой. Короче, поставят на ваш фейс размытое облачко.
– Слышал, что журналисты - это люди, которых за дверь выставляют, а они в окно лезут, - серьезно говорит он.
– Но твоя подруга пошла еще дальше и прислала тебя. Молодец, что сказать.
– Вы не думайте ничего плохого, - возразила я.
– Камилла - прекрасный человек и в трудную минуту меня поддержала.
– Интересно, - придвинувшись к столу, Аслан кладет на него руки и смыкает их в замок.
– Ты попала в очередную сумасшедшую историю?
– Я попала в аварию, - нахмурившись, призналась я.
– Три года назад мы ехали с родителями по автобану и на встречку вылетел другой водитель. Папа погиб на месте, мама - в больнице.
– Шрам оттуда?
– жестко спросил мужчина и я вздрогнула.
– Что это было?
Господи, он видел мой шрам? Ну конечно видел, я же была в раздельном купальнике, хотя весь отдых приходила в слитном. Но Афинка сказала, что ночью мою красоту никто не заметит.
– Разрыв селезенки, внутреннее кровотечение, переломы, ушибы, - признаюсь я.
– Я долго лежала после операции. Не могла выезжать к клиентам и немногие остались работать со мной удаленно. А Камилла подкидывала мне халтурку, я писала рекламные тексты для соцсетей.