Моя нелюбимая девочка
Шрифт:
– Кичик-апа, я же нечаянно!
– заявила мне малая, будто ничего страшного не произошло.
– Это у вас, похоже, семейное.
Как в замедленное съемке поднимаю голову и приоткрываю рот от удивления. Такого просто не может быть, ведь невозможно войти в одну реку дважды, а уж тем более трижды. Но мы с Асланом умудрились случайно столкнуться в третий раз. Что это за выкрутасы судьбы? Меня и так от одного его вида в дрожь бросает, а тут он во всей красе - в темных джинсах и черной футболке-поло от Ральфа Лорена - поняла по значку. Руки у него невероятно красивые,
– Здравствуйте, Аслан, - стараюсь казаться гордой и невозмутимой.
– Привет, Ирада, - без лишних эмоций здоровается он, но продолжает смотреть. Ну что же ты глядишь на меня так? У меня что-то на лбу написано или рожки неожиданно отрасли?
– Неожиданно.
– Да, - встаю рядом с Нафисой и беру ее за руку.
– Мы с племяшкой гуляем, пришли цветы возложить.
– Я тоже, - невозмутимо говорит Аслан.
– Мой покойный аташка (каз.
– дедушка) - был ветераном.
– И мой тоже, - зеркалю его тон, а в душе цунами.
– Дошел до Кенигсберга.
– Надо же!
– хоть он и восклицает, а на лице ни один мускул не дрогнул.
– И мой тоже. Какой фронт?
– Белорусский, пехота.
– А мой в авиации, лётчик. Был ранен.
– И мой тоже.
Встречаемся взглядами, не улыбаемся, ничего не говорим, а просто стоим несколько секунд в полном вакууме. Не знаю, как у него, но я, кажется, перестала реагировать на посторонние шумы, потому что их заглушил сильный стук сердца, несущегося галопом в невиданные дали.
– Кичик-апа, ты обещала мороженое!
– требовательно дергает за руку Нафиса. Ей взрослые разговоры неинтересны.
– А? Да-да, я помню. Сейчас куплю.
Я не успеваю ничего ему сказать, но он вдруг опускается на корточки напротив племяшки и улыбается ей так, как никогда не улыбался мне.
– Привет. Я - дядя Аслан, - протягивает ей руку.
– Привет. Я - Нафиса, - она вкладывает в его ладонь свою.
– Хочешь мороженое?
Она довольно кивает.
– А какое? Я тебя угощу, - ну почему я не четырехлетняя девочка сейчас? Я может, тоже хочу, чтобы дядя Аслан купил мне мороженное.
– Шоколадное, - улыбка на маленьком личике расцветает. Нафиса, губу-то закатай обратно - у тебя есть Савва из детского сада.
– Хорошо, - переводит взгляд на меня.
– А ты?
Ох неужели?
– Клубничное.
– Окей. Ждите.
Он поднимается на ноги и идет в сторону палаток, где торгуют сладкой ватой, шоколадками и мороженым. Идет так, будто по подиуму вышагивает. Позер? Нет. Просто у него такая мощная энергетика, что любое, даже простое движение воспринимается мной, как нечто. Снова смотрю ему вслед и понимаю, что пропадаю каждый раз, когда он рядом. Я сошла с ума.
– Кичик-апа, а что это за дядя?
– хлопая длинными ресницами, спрашивает Нафиса.
– Просто знакомый. А что?
– Красивый. Такой же как На-ри-ман (герой книги “Он.Она.Другая”, будущий отчим Нафисы).
– Ну по поводу Наримана не знаю, а вот
– Ааа?
– Не бери в голову, Нафиска, - подмигиваю ей. – Станешь старше, поймешь.
Через пять минут к нам возвращается Аслан, держа в руках два рожка в красочной обертке. Одно, присев, вручает моей кнопке, другое, поднявшись, - мне. Я старалась не касаться его пальцев, но не получилось и вот результат: меня ударило током. Электрический разряд в тысячу вольт прошел через все тело, задев мозг и в очередной раз сердце. Но он этого, конечно, не заметил.
– Нафиса, что надо сказать?
– Рахмет! Открой, пожалуйста, - протягивает упаковку не мне, а ему.
– С удовольствием, - улыбается Аслан и с легкостью выполняет ее просьбу.
А то есть так, да? Четырехлетке мы улыбаемся, помогаем, а мне даже не предлагаем. И не надо, я сама справлюсь.
– Держи, - возвращает ребенку его шоколадный рожок.
– А где твое?
– интересуется малышка.
– А я не ем сладкое.
– Почему?
– допытывается девочка, пока я молча облизываю свое клубничное.
– Не знаю, - пожимает плечами.
– Наверное, я переел его в детстве.
– Его невозможно переесть, - с умным видом заявляет она.
– Ведь оно такое вкусное!
Аслан не то коротко смеется, не то усмехается и обратив, наконец, на меня внимание, замечает:
– Очень на тебя похожа.
– Да, так все говорят, - убираю волосы за спину и снова натыкаюсь на его задумчивый взор.
– У тебя здесь, - мужчина указывает указательным пальцем на свои губы, - мороженое.
– Да? Где?
– прикладываю ладонь ко рту, но видимо не с той стороны, потому что в следующий миг Аслан поднимает руку и подушечкой большого пальца касается левого кончика чувствительных губ и медленно стирает с него сладкий белый след. Наверное, это мой рай, - смотреть в его глаза, искать свое отражение, замирать рядом, не дышать и не слышать весь мир. Зачем он так со мной?
Глава 10. Кажется, я...
Ирада
– Спасибо, - не своим голосом шепчу я, не сводя с него глаз. А взгляд этого хищника такой внезапно темный, что я растрачиваю остатки благоразумия. И все равно, что он делал мне искусственное дыхание и уже касался моих губ своими. Я ничего тогда не чувствовала. А сейчас горит кожа, пылают губы и здравый смысл выкидывает белый флаг.
– Пожалуйста, - быстро убирает и опускает руку.
– Нам пора домой, - хватаю Нафису как раз в тот момент, когда она откусила вафлю с рожка.
– Я могу подкинуть вас. Я на машине, - на лице снова маска безразличия, хотя несколько секунд назад я видела его другим.
– Нет, мы пешком. Мы недалеко живем.
– Кичик-апа, у меня ножки устали, - захныкала Нафиса.
– Можно на автобусе?
– Можно. Пошли тогда на остановку.
– Эх, пошли, - обреченно вздохнула она.
– Спасибо, дядя Аслан.
– Не за что, Нафиса. Ирада, давай я все-таки вас отвезу. Ну куда ты сейчас с ребенком? Столько людей на автобусе отсюда уедут.