Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 3
Шрифт:
— Если речь идет о том, о о ком я думаю, то предупреждаю: за той фирмой стоят бандиты, Валентин Сергеевич.
Другого варианта быть не могло. Горелого в расчет брать не приходилось, ведь мясуховскеи пока что особо не думали о своем ЧОПе. У крупнейшей банды города и без этого дела шли неплохо.
— Я знаю, — вздохнул Кондратенко. — Потому я совершенно не согласен с моим коллегой и все еще настаиваю на том, чтобы Оборона занималась охраной склада.
— Так в чем же проблема?
— В том, что хм… Мой коллега очень влиятельный человек не только на комбинате, но и в холдинге. Он пытается продавить свое решение административным путем. Думает, что бандиты справятся с охраной лучше.
— И он не задумывается о последствиях?
— Он не может не задумываться, Виктор. Но, определенно, этот человек преследует какие-то свои цели. Но не суть. Это все подкованные разборки, о которых вам задумываться не стоит. Короче. Я хочу как можно скорее заключить с вами договор и направить отчет начальству. Нужно опередить Нойзмана.
— Нойзмана?
— Да. Это тот самый «коллега». Немного времени у нас еще есть. Насколько мне известно, Нойзман еще даже не встречался с начальником той охранной конторы. Но он очень деятельный и скорый на принятие решений человек. Не успеешь оглянуться, как у ворот склада уже ходят бандиты Скорпиона.
— Скорпиона? — Хмыкнул я. — В последний раз, когда я слышал о той фирме, это была Аскарида.
Кондратенко рассмеялся на дом конце.
— Серьезно? Ну что ж. Какой идиот выдумал такое название? Видать, умом там не блещут. Это дает вам перевес как минимум в один балл.
— Балл? Это что, какое-то соревнование? Я думал, у нас уже все схвачено. Договор подписываем, как никак.
— Фигура речи, — одернулся Кондратенко и прочистил горло. — Ладно, Виктор. Встретимся с вами завтра, часов в шесть, когда рабочий день закончится. Сможете?
— Хорошо, — сказал я, чувствуя какие-то сомнения относительно всей ситуации. — До встречи, Валерий Сергеевич.
Кондратенко положил трубку, оперся локтями о стол, взялся за голову. Директор комбината всегда был очень прямолинейным человеком и не любил недосказанности, а еще больше — лжи.
Такой склад характера делал Кондратенко хорошим управленцем и еще лучшим исполнителем, но очень плохим игроком в любой внутренней борьбе, какая зачастую разворачивается на предприятиях и в крупных организациях. Директора тошнило от одной только мысли об участии в подобной возне. Правда, к его сожалению, зачастую, от этого не уйдешь. Не ушел он и сейчас.
Кондратенко солгал Летову. Вернее, даже не так. Он сказал начальнику Обороны полуправду. Однако на душе Валентина Сергеевича все равно было мерзкое ощущение. Мерзкое, до физической неприязни. Будто бы слова ложи оставили во рту директора неприятный, мерзкий привкус пропавшей пищи.
— Короче, вот такие вот дела. Все не мог тебе раньше рассказать, Степаныч. Времени не было, — проговорил я в телефонную трубку. — Сначала внезапно подвернулась работа нашей Обороне, а потом еще и Горелый.
— М-да-а-а-а… — Протянул Степаныч на том конце. — Хорошо, что ты умудрился выкрутиться с этим винторезом. Но Горелый — очень опасный человек. И очень злопамятный. Он не тот, за кого себя выдает. Ходит, мля, весь такой культурный, важный. Строит из себя бизнесмена. Но на деле, это простой бандит и убийца. И когда дело доходит, скажем так, терок, вся его культурность улетучивается, хрен знает куда.
— Другого от него я и не ждал. Короче, я переезжаю. Завтра утром отвезу Марину домой, а потом найду новое жилье.
— Фима от меня съехал. Если хочешь, можешь пожить здесь, — сказал Степаныч.
— Спасибо, — кивнул я.
— Кстати, мы кое-что уже закупили для ремонта. Обои есть. Нашел мужика с одного нового бетонного завода. Тут, за городом, в сельском поселении. Привезет послезавтра цемент. За паркетом придется гнать в Лабинск. Как раз завтра с Фимой собираемся. Мы с утра поедем. Ключ я тебе кину под коврик.
— Хорошо, Степаныч. А я пока займусь вопросом с заключением договора. Дальше придется искать людей. Правда, будут пока они без документов, но это ничего. Я договорился с начальником. Его устроит.
— А сколько человек надо? — Спросил Степаныч.
— Пока не знаю. Я еще не видел объект. Вместе потом посмотрим.
На этом мы со Степанычем распрощались. Я сел на кухне, за стол, приготовил себе кофе.
— А что меня не попросил? — вошла на кухню Марина. — Я бы тебе навела.
— Я как-то привык делать все сам, — глядя в небольшое окошко кухни, сказал я.
Там, в окне, с высоты шестого этажа, было видно, как в темноте светится город Армавир. Многочисленные огни квартир и дорог тускловато выделялись, на фоне общей ночной темноты. Вдали, в центре города, я видел, как играло своими огнями ламп старое чертово колесо. Темно-синее, почти черное небо, заглушенное световым шумом города, было беззвездным.
— И… тебе совсем не нужна девушка? — Спросила Марина тихо. — Или… Или тебе не нужна такая, как я? Внучка авторитета…
— Я везу тебя домой не потому, что ты мне не нравишься, Марина. Дело тут только в твоей безопасности.
Марина тяжело вздохнула. Присела за столик.
— Мы договорились, что ты не будешь врать.
— Я не вру, Марин.
— Не в этом. Ты…
— Не хочу быть с тобой, из-за того, что ты внучка авторитета? Да, связываться с такой девчонкой — рисковая затея.
Марина как-то сжалась на табурете. Обняла обнаженные плечи. Спрятав взгляд, она отвернулась.
— Но дело тут не в этом, — сказал я в тишину, воцарившуюся на кухне.
От звука моего голоса, Марина будто бы едва заметно вздрогнула, а может быть, это мне просто показалось.
— А в чем же? — Робко спросила она.
— Женщинам не нравится, когда они отходят на задний план. Когда уступают главную роль в жизни мужчины работе. У меня были девушки, и они не могли этого вытерпеть. Потому уходили. А ты сможешь?